Уэлихолн

— Ну, ты понимаешь, Джимми Гэррити стал слишком навязчивым, — безжалостно пояснил Джозеф. — Он являлся едва ли не каждый день, стучался в кухонную дверь и все пытался выведать: «Где Гарри?», «Что с Гарри?», «Почему он не заходит?» Джимми стал задавать слишком много вопросов. Начал кое о чем догадываться. Со временем его вопросы несколько изменились: «Что вы сделали с Гарри?», «Куда вы его запрятали?» Единственное, на что он не решался, трус несчастный, так это на прямые обвинения. Вот было бы забавно глянуть, как он вызывает полицию и констебли перекапывают сад в поисках твоего трупа. Мол, Гарри Кэндла убили сговорившиеся подлые родственнички, чтобы завладеть частью его наследства. Всегда любил подобные истории, но ты ведь знаешь, Корделия не допустила бы подобного. И от Джимми было решено избавиться. После того как Рэммора, ничтожная курица, не смогла его даже в лягушку превратить, вместо этого наградив бессонницей, у Корделии появилась весьма интересная идея. Тебе понравится… — Джозеф рассказывал все это, наслаждаясь как воспоминаниями о произошедшем, так и реакцией брата. — Она решила спровоцировать Иеронима, заставить его раскрыться. Ну, чтобы легче было к нему подобраться… Она сказала Джимми, что тебе нужна помощь и что если он действительно переживает, то помочь в его же интересах. Она рассказала ему о том, кто такой Иероним, — все, до мельчайших подробностей. Представляешь, какой риск? Но это того стоило. Корделия выдала ему также, где Иероним скрывается. — Джозеф сделал выразительное ударение на это слово, отчего Гарри сжал дрожащие от гнева кулаки. — А я обещал Джимми направить Иеронима прямо к нему. Ну а то, чем все закончилось, можно легко себе представить… Мораль проста: не стоит, дружок, провоцировать страшных злых духов.

— Убийцы… — прошептал Гарри.

— Ну, тише-тише, — с улыбкой проговорил Джозеф. — Но раз уж ты сам заговорил об этом… Кажется, пришло время закончить начатое. Наше исключительно семейное дело…

— Нет, — бессильно прошептал Гарри. — Только не Клара. Она и так…

— Что «и так»? — презрительно рассмеялся Джозеф. — И так столько всего перенесла? А какое мне дело до этого?

— Она ведь и твоя сестра тоже! — напомнил Гарри.

— У меня больше нет сестры, — бесстрастно ответил Джозеф. — Давно нет. И неужели меня в этом можно винить? Ты ведь помнишь, как носилась с ней старуха? Ведьма всегда предпочтет сыну дочь. Дочь — продолжательница традиций. А если повезет, и у дочери родится своя дочь, тогда для нее совсем все хорошо сложится, ведь она станет частью Триединой Линии.

— Ах вот оно что! — Гарри прищурился. — Все дело в простой и банальной зависти, так, Джозеф?

— Ох, Клара, Клара, — презрительно проговорил Джозеф, проигнорировав слова брата. — Скоро ее хлипкая воронья шейка хрустнет…

— Это слишком жестоко даже для тебя, Джозеф! Поступить так с ней после того, что мы у нее отняли!..

— Еще не отняли, — сказал Джозеф и поднялся со стула. Он взял полотно и подошел к зеркалу. — Но все к этому идет. Клара скоро умрет, и ты не в силах этому помешать…

— Нет! — закричал Гарри Кэндл. Вскочив на ноги, он бросился к брату. — Не делай этого!

Джозеф размахнулся и набросил полотнище на зеркало. Крик Гарри тут же стих. От удара с той стороны зеркало дрогнуло, но устояло. А потом замерло.

Джозеф Кэндл усмехнулся, погасил свечу и покинул чердак.

— Лично я ничего не вижу, — разочарованно сказала Кристина. — Пыль, пыльный пол и пыльный хлам. Ты уверен, что тебе вообще не почудились какие-то голоса? Или сколько там было голосов? Один?

Они стояли в коридоре второго этажа, у открытых настежь дверей гостевой комнаты. Виктор поймал себя на мысли: «Как странно, что в дом приехало столько гостей, а такая большая спальня, которая специально предназначена для приезжих, пустует». А еще укорил себя за то, что не подумал об этом раньше.

В гостевой комнате все было по-прежнему. Серая унылость и нафталиновая затхлость. Картины, завешенные полотнищами, мебель в посеревших чехлах, а дохлых мух на подоконнике, кажется, лишь прибавилось.

— Ты права, — признал Виктор с каменным лицом. — Разумеется, мне почудилось. Как и то, что папа исчез, как и то, что Биггль открыл мне двери дома, как и еще множество других вещей, в существовании которых я пытался тебя убедить, а ты не верила.

— В том, что ты король зануд, меня убеждать не надо, — проворчала Кристина. — Ты будешь еще долго ждать? Люди, которые могут долго не поддаваться любопытству, стареют раньше.

— А я просто не любопытен.

— Расскажи это кому-нибудь другому, мистер Я-Расследую-Все-Что-Мне-Кажется-Странным. Хватит болтать, ты будешь это делать или нет? Если нет, то я иду спать!

Виктор не стал отвечать. Он крепко сжал в пальцах старый ржавый ключ. Витая головка этого ключа представляла собой сложное переплетение шипованных цветочных стеблей, а на стержне было выгравировано: «Эиган фе-лас Аои».