Угадай кто

Надо жить дальше. Надо найти в себе силы жить, даже если кажется, что сил больше нет. Никто не должен знать, до чего он докопался, особенно отец. Все останется у него в сердце, он замкнет сердце на ключ, а ключ выбросит. Заставит себя забыть этот кошмар. Отец есть отец, он должен оставаться его отцом. Должен, чтобы Эрен смог жить дальше.

Эрен лежал долго, он и не думал, что можно так долго пролежать в постели; дыхание его успокоилось, слезы высохли. Он смотрел на свои руки, представлял, как вот эти руки надевают петлю на шею мистера Джеффериса, подтягивают его к трубе под потолком. А потом стал думать о матери. О том, какой она казалась счастливой с мистером Джефферисом, какой всегда была ласковой. И с лицом матери перед глазами Эрен совсем успокоился и погрузился в спокойный сон.

А где-то около часу ночи он проснулся, услышав, как хлопнула дверь, – вернулся отец.

Сны потом он видел дурные, неприятные, сопровождаемые воплями сирен, засевших у него в голове. Но когда открыл глаза, сирены продолжали вопить. Он сел на постели, одеяло сползло. В комнате было светло, в окно светило солнце и слепило глаза. Он вскочил, выглянул на улицу, и сердце у него заныло.

Сцена, открывшаяся перед ним, была отвратительна. На тротуаре стояли две полицейские машины, рядом – двое полицейских в форме, они о чем-то разговаривали. Из окон с противоположных домов выглядывали любопытные соседи, происходящее их очень интересовало. Старичок и старушка из дома напротив даже вышли на крыльцо, нисколько не скрывая назойливого любопытства.

Может быть, к ним с отцом это не имеет никакого отношения. Просто совпадение. Но когда полицейские полезли каждый в свою машину, чтобы выключить сирены с мигалками, он понял: случилось именно то, чего он боялся. Они знают все. Полицейские неспешно двинулись по подъездной дорожке к его дому.

Он очень испугался, но с места не сдвинулся, не смог. Еще не совсем понимал, что происходит. Не до конца проснулся, в голове совершенный туман. Понял только одно: отец попал в беду.

В окно было видно, как полицейские подходят к двери. Слышно, как она открывается. Голос отца. Потом крики. Его арестовали. Надели наручники. Что они делают? Надели наручники, и он отбивается, полицейский повалил его на траву.

Все больше соседей выходило из домов, всем не терпелось посмотреть, что происходит. Хотелось крикнуть, чтобы они убирались прочь. Зачем они смотрят? Но он застыл на месте, стоял у окна и не мог сдвинуться.

Другой полицейский пропал из виду, и Эрен услышал, как он ходит по дому. Но в чем же дело? Откуда они узнали? Как докопались?

Слышно было, как полицейский поднимается по лестнице, ступенька за ступенькой… и ответ сам пришел в голову, четкий и кристально ясный ответ. Всего два слова. Одно имя.

Морган Шеппард.

44

Шеппард глубоко вдохнул, потом выдохнул. Интересно, как это у него получается? Ведь он мертвый. Мертвые не дышат, это известно всем. Неужели он все еще жив? Его же взорвали.

Хотя, признаться, это было совсем не больно. В смысле – умирать. Но ведь должно быть больно, верно? Должно. Но не было.

Он продолжал размышлять и понял, что в самом звуке взрыва ему тоже показалось нечто странное. Какой-то дребезжащий был звук, словно взрыв не настоящий. Словно звук взрыва шел из динамика.

Он открыл глаза. Гостиничный номер на месте. Такой же, как и раньше. Мэнди, Та, что в наушниках, Райан и Констанция тоже на месте, на лицах у всех замешательство, как и у него в душе.

Неужели они живы? Разве такое возможно? Неужели смерть так похожа на жизнь? Он поднял дрожащую руку и посмотрел на кисть, убедился, что она никуда не делась. Нет, никуда не делась. И он никуда не делся. И чувствует себя хорошо, даже слишком. Совсем живой.

Он посмотрел на кровать. Около нее – таймер. На нем горели цифры: 00:00:00.

– Что произошло? – спросил бледный и съежившийся Райан.

– Что-то не сработало, – ответила Мэнди.

Ничего не произошло. Звук взрыва, вспышка – и то и другое случилось, как только на таймере загорелись нули. Имитация? Имитация гибели?

Шеппард встал на ноги, с некоторым удивлением обнаружив, что они его держат. Как, однако, радостно на душе, удивительно даже оттого, что он дышит воздухом, – это дело неплохо бы отметить. Ладно, еще будет время. Взрыва не получилось – человек в лошадиной маске в конце концов раскрыл карты. Они живы. Какое блаженство – они живы. И теперь самое время сбежать.

Они свои роли сыграли, все до одного.

– Никакого взрыва даже не предполагалось, – сказал Шеппард, не в силах скрыть ликования. – Мэнди с самого начала была права.

Но остальные, похоже, его радости не разделяли. Та, что в наушниках, все так же сидела с закрытыми глазами. Констанция застыла в странной позе и больше не двигалась. Райан уставился на него, вытаращив глаза. Мэнди мрачно откашлялась.

– В том, что весь этот спектакль разыгран для телевидения?