Угадай кто

– Тогда зачем вы сюда пришли? – спросила она и отпила.

– Здесь очень удобно присматривать за людьми. Иначе рискуешь остаться за бортом, – ответил он, и она сразу поняла, о чем речь, и все, что он говорил потом, ей казалось предельно ясным. – А вас каким ветром сюда занесло?

Она печально улыбнулась:

– Хотела получить ответы на кое-какие вопросы.

– Получили?

– Была такая возможность. Но я ее упустила.

Должно быть, он все понял по ее грустному лицу.

– Но нельзя же срывать злость на себе самой, ведь ответы не всегда означают конец. Иногда их просто не стоит ждать. И с хорошими людьми происходят нехорошие вещи. Такова жизнь.

А он прав. Она прикоснулась стаканом к его кружке, совсем слегка, совсем беззвучно, чтобы только он заметил.

Со стороны ВИП-зоны донесся громкий шум. Коллега Шеппарда отключился, и Шеппард поднял по этому поводу страшную суматоху. Он отчаянно замахал рукой диджею, и музыка смолкла.

Шеппард вскарабкался на стол, напиток расплескался, облив его с головы до ног, будто он только что искупался в луже, и поднял микрофон:

– Поздравим нашего Роджерса, он отрубился!

Она не знала, кто такой Роджерс, но предположила, что это тот самый коллега, который отключился. Весь клуб взорвался троекратным: «Гип-гип-ура». Она кричать не стала, незнакомец тоже.

Шум утих, снова заиграла музыка.

– Однако этого Моргана Шеппарда не мешало бы слегка проучить.

Она удивленно посмотрела на него, а он на нее.

– Кас Карвер, – сказал незнакомец и протянул руку.

Она открыла рот и уже хотела ответить: «Зоя» – но вовремя удержалась. Откашлявшись, назвалась настоящим именем:

– Мэнди.

И пожала ему руку.

В первый раз за весь вечер она улыбнулась.

51

Извилины Шеппарда работали на всю катушку. Уинтер крайне все для него упростил, а он так ничего и не понял. Но сейчас картина обрела смысл и логику. Все стало совершенно ясно. Единственно возможное умозаключение. Уинтер поставил ловушку – возможно, увидел, что ситуация ухудшается, все летит к черту, и решил насыпать для Шеппарда дорожку из хлебных крошек. Будь он поумнее, увидел бы раньше.

Пошатываясь, он вышел из ванной комнаты и оглядел всех. В руке он держал записную книжку, заложив палец на странице, где были подчеркнутые слова. «Агрессивный. Мутный. Ага – новый душераздирающий ад…» Вот и ответ. И пусть Шеппард долго не понимал, на что именно намекал Уинтер, он все же расшифровал послание. Словесная головоломка оказалась невероятно простой.

– Так это, значит, вы, – тихо сказал он, сам не желая, чтобы слова его оказались правдой.

Райан оглянулся.

Первые буквы… Они складываются в имя… АМАНДА. Нет никакого сомнения: это ловушка, которую Уинтер поставил для Мэнди, рассказав ей про сон и надеясь, что она проболтается. Так и вышло.

Та, что в наушниках, вскочила на ноги. Но несколько поздновато. Мэнди все поняла, схватила девчушку и крепко прижала к себе. Внезапно выхватила нож – должно быть, он выскользнул у него из заднего кармана – и занесла его над горлом Той, что в наушниках. Девчушка и пикнуть не успела, она смотрела на Шеппарда, и в глазах читалось непонимание.

– Не двигаться, – приказала Мэнди, по очереди глядя на каждого. – Одно движение – и я перережу этой плаксе горло.

Лично он двигаться пока не собирался. Слишком был занят, обдумывал ситуацию. Ах, Мэнди, Мэнди, милая девушка, она же всегда его поддерживала.

Райан, кажется, тоже впал в ступор, стоял, подняв руки, словно сдавался.

Мэнди попятилась к Ахерн, и та радостно взвизгнула. Мэнди не обратила на чокнутую старуху внимания, бочком протиснулась мимо и встала спиной к окну, чтобы Шеппард или Райан не смогли зайти сзади.

– Мэнди, что ты делаешь?! – воскликнул Райан.

– Давай, Шеппард, – сказала Мэнди, и голос ее звучал совсем не так, как прежде, он стал холодным, жестким и безжалостным, словно это была вовсе не Мэнди, а кто-то другой. – Объясни ему все.

Она взмахнула ножом перед горлом Той, что в наушниках, словно жаждала крови.

– Что такое? Неужели это ты? – возопил Райан.

– Я ошибался, – сказал Шеппард, а сам лихорадочно думал, как обезвредить Мэнди, пока она не натворила беды.

Он сделал шажок вперед, тоже подняв руки. И Мэнди, кажется, этого не заметила, она сосредоточенно смотрела ему в глаза.

– С самого начала все было продумано так, чтобы заморочить мне голову. А все из-за этих ран… ран в животе Уинтера… они были слишком глубокие. Поэтому я и не мог представить, что убийца – Мэнди. Но было кое-что еще, на что я не обратил внимания… или не совсем обратил… но она была очень даже способна всадить нож в Саймона Уинтера глубоко.

«Она поддерживала решетку, это первое, что она сделала. Помню, я еще подумал: она довольно сильная».

– Прежде всего, когда ты помогла мне удержать решетку. Будь я нормальным сыщиком, сразу обратил бы внимание.

Еще шажок.

«И она залепила мне пощечину. Да такую крепкую, что голову чуть не оторвало».

И злость. Лютая злость в глазах, когда она это сделала. Злость, которую она копила месяцами, даже, может, годами. Злость, от которой по-волчьи горели глаза.

«Самое худшее – семья в доме, заживо горящие наверху дети».