Угасающее солнце - Шон'Джир

- Хорошо, - сказал он через некоторое время. - Я отдам необходимые распоряжения. - Он долго разглядывал Дункана, и тот вдруг вспомнил о своем наполовину загорелом лице и понял, что для контр-адмирала кажется куда более чуждым. Перед ним был человек, чья власть не уступала Ставросу, привыкший встречать опасность лицом к лицу и самостоятельно принимать решения, и приказ, согласно которому из-под командования Коха изымался "Фокс", а его экипаж и ученые перегружались на корабль контр-адмирала, не устраивал Коха. Он отнюдь не был похож на человека, который привык мириться с подобным вмешательством.

- Я буду готов в любой момент, сэр, - негромко сказал Дункан.

- Вам лучше немедленно перебраться на "Фокс" и обосноваться там, сказал Кох. - Когда ваш разведчик уйдет, страсти здесь немного поутихнут. Корабль загрузят всем необходимым; мы постараемся помочь вам и с дусами. Лучше поторопиться.

- Благодарю вас, сэр, - проговорил Дункан. Он повернулся и вышел в коридор, где его поджидал эскорт.

Дункан прикинул, что Кох отдал мри сорок лет своей жизни; контр-адмирал казался достаточно старым для того, чтобы видеть войну с самого ее начала и, без сомнения, не питал любви к этой расе. Ни один из видевших свою планету под пятой регулов жителей Хэйвена, зная, какой ценой ее удалось вернуть назад, не мог спокойно смотреть, как кто-нибудь пытается водить дружбу с регулами или выполнявшими их приказы кел'ейнами мри.

В этом они ничем не отличались от килуванцев, одним из которых был Ставрос; но расположенная на границе исследованной человечеством части вселенной Килува рождала людей совершенно иных. Килуванцы не были воинами; эти упрямые люди посвящали все свое время размышлениям, науке, анализу... Когда планета была захвачена, они рассеялись по разным мирам и почти никто из них не стремился вернуться домой. Жителей Хэйвена понять было легче. Их вела ненависть. И пройдет немало времени, прежде чем они избавятся от этой ненависти.

И после войны оказалось немало людей, подобных Дункану: тех, кто не знал кто они и откуда, были тысячи. Война заменила им мать, она стала смыслом их жизни. Сколько Дункан жил, он всегда помнил войну: от усталой, изможденной женщины она швырнула его в ясли для эмигрантов, а потом, через школу и колледж, где его обучали не торговать или заниматься каким-нибудь ремеслом, а воевать, властно притянула к себе. Акцент Дункана не поддавался идентификации - это была сборная солянка отовсюду, где юноше пришлось жить. У него не было дома. Его верность человечеству не подпитывалась ничем кроме того, что он родился человеком.

И им самим.

И, со значительными оговорками, достопочтенным Дж. Ставросом.

По трапу "Сабера" Дункан спустился в просторный док, оставив позади свой эскорт; задержался на миг, чтобы понаблюдать за суетой женщин и мужчин.

Жители Хэйвена.

Регулярная армия.

В командной рубке "Фокса" Дункана обступили офицеры, которые, несмотря на довольно унылый вид, приветливо с ним поздоровались.

- Мне сказали только, что полет будет производиться без экипажа и поручили передать вам запечатанный пакет с инструкциями, - сообщил ему капитан. - И все.

- Мне очень жаль, что так получилось, - посочувствовал ему Дункан, пытаясь скрыть неловкость.

Капитан пожал плечами - он явно не считал, что ему не повезло - и протянул руку.

- Нам обещали другой разведчик, сразу, как только он прибудет. "Фокс" - замечательный корабль, в хорошем состоянии... немного неустойчивый в атмосфере, но в остальном - просто умница. Мы приписаны к "Саберу", а "Сабер" обещал нам новый разведчик сразу, как только он прибудет; значит можно не волноваться. Что ж, ПлаР Дункан, примите мои поздравления со вступлением в командование, или, если это больше похоже на правду, соболезнования.

Дункан пожал руку, уже терзаясь вопросом: что же содержится в доставленном для него челноком запечатанном конверте, который пока что находился у прежнего капитана "Фокса". Дункан принимал поздравления, в последний раз был открыт судовой журнал, чтобы внести запись о смене командования; и затем, как было заведено в планетарной разведке, Дункан вручил его прежнему капитану. В этом полете вести журнал будет некому.

Выполняя последний раунд церемоний, он проводил взглядом покидавших корабль офицеров и небольшую команду; снаружи у люка остались лишь четверо мужчин со смертоносным оружием - охрана.

Наступила тишина. Дункан устроился в чужом кресле и ввел команду, которая запускала полученную от Ставроса запись: специальное устройство уничтожит ее сразу после просмотра.

Подобные процедуры давали уверенность, что запись не сможет быть использована против Правительства; они появились еще во время войны, когда от ПлаРов требовалось обязательное уничтожение имеющихся у них записей не только из-за боязни, что записи могут достаться врагу, но и, как с горечью думали ПлаРы, чтобы выгородить тех, кто послал их в бой, если операция окажется неудачной: ведь от этого страдал авторитет самих командиров!

Экран заполнило лицо Ставроса.