Угасший огонь

Капитан Томас стал заметно стареть, он уже был не тот, что раньше. Но Санта-Фе по-прежнему процветало, это было богатое энженьо с хорошими плантациями, которые приносили верный доход. Как-то раз, когда дона Амелия играла на рояле, к капитану приехал погостить молодой человек, родственник из Пернамбуко, сын Антонио Шакона из района Палмарес — Луис Сезар де Оланда Шакон. Отец его погиб в сражениях 1848 года. Ходило много разных легенд о храбрости Антонио Шакона, который попал в окружение в лесах Жакуипе вместе с Педро Иво[33] и сражался с правительственными войсками, пока его не сразила пуля. После его смерти жена осталась с малолетним сыном. Вот этим сыном и был тот молодой человек, которого капитан Томас принял, как горячо любимого родственника. Капитан всегда слышал, что старый Шакон был порядочным, мужественным человеком, отдавшим свою жизнь за вождя, которого убили в Ресифе. Имя Нунеса Машадо капитан произносил с благоговением. Нунес Машадо, тот, что погиб на поле брани и вошел в историю, был его родственником.

У сурового капитана Томаса, когда он произносил это имя, на глаза навертывались слезы. И вот к нему в гости приехал единственный сын Антонио Шакона, погибшего с оружием в руках. Гость оказался воспитанным молодым человеком, приятной внешности, с изысканными манерами. Капитан сразу стал называть его Лулой и отнесся к нему, как к родному сыну. Амелии он тоже пришелся по душе. Теперь рояль звучал особенно выразительно, музыка рыдала, пальцы девушки так и порхали по клавишам. Кузен, сидя на софе, молча слушал, как она играет вальсы. Мать, гордая за дочь, нет-нет да бросала дела на кухне и шла в гостиную развлечь гостя. У кузена Лулы была модная черная бородка, голубые глаза, грустное выражение лица, мягкий говор. Старуха внимательно приглядывалась к нему, стремясь составить представление о будущем зяте, который прибыл издалека, чтобы сделать Амелию счастливой. Никогда девушка не играла на рояле с таким чувством. Она играла волшебно. Капитан по-прежнему молчал, слушая дочь, изливавшую душу кузену Луле в нежных мелодиях. Но вот Луис Сезар де Оланда Шакон назначил день своего отъезда. Капитан Томас ждал, что накануне отъезда тот попросит руки его дочери. Он даже предложил Луле отправиться в Ресифе на буланом коне, которого купил у старого Рибейро в Итабайане. Однако кузен горячо поблагодарил, но отказался от этого заманчивого предложения. Поездка — долгая, он мог загнать породистую лошадь. И уехал, так и не заговорив о браке.

В каза-гранде имения Санта-Фе стала редко слышна музыка. Старая Марикинья вернулась на кухню к котлам с кашей, рояль умолк. И тут капитан получил письмо из Ресифе от своего знакомого, тот сообщал ему горестную весть: их семнадцатилетняя дочь Оливия тяжело заболела. В письме говорилось о том, что ее пришлось поместить в Тамаринейру. Капитан тотчас же собрался в путь. То, что он увидел в больнице, потрясло его: дочь потеряла рассудок. Как сказал врач, надежды на излечение почти не было. Отец хотел увезти Оливию домой, но ему посоветовали оставить ее на некоторое время в больнице. В Санта-Фе капитан вернулся другим человеком. Горе как-то сразу состарило его. Ведь он сделал для своей дочери все, что мог. В отличие от других хозяев энженьо, которые растили своих детей в невежестве, он послал ее в Ресифе, чтобы она стала такой, как Амелия, — хорошо воспитанной, умной, умеющей вести себя в обществе с достоинством. И вдруг такое горе. Марикинья, казалось, не поддалась отчаянию. Капитан видел ее либо на кухне, либо за веретеном, либо с негритянками. А у него уже не было сил. Он подорвал их на работе. Болезнь Оливии доконала его. Так прошло несколько месяцев. Все в доме уже смирились с несчастьем, все, кроме капитана Томаса. Каждые два месяца он седлал коня и отправлялся в Ресифе навестить больную дочь. Ему было тяжело видеть, как она сидела, неподвижная, с застывшим взглядом, и не говорила ни слова. Возвращаясь в Санта-Фе, он не рассказывал о состоянии Оливии. Страдал молча. Забросил хозяйство, не проявлял никакого интереса ни к урожаю, ни к скоту. Его больше не интересовали ярмарки в Итабайане, он не посещал собраний либеральной партии, передав все в руки старого Перейры Боржеса. И те, кто наведывался в Санта-Фе, уезжали, испытывая чувство жалости к капитану. Трудно было поверить, что человек мог так быстро сдать. А между тем он часами валялся на софе в гостиной. Амелия, как могла, пыталась развеселить отца. Капитан делал вид, что слушает ее, и через силу улыбался. Она садилась за рояль и играла, но он ничего не слышал и чувства гордости больше не испытывал, хотя его дочь по-прежнему извлекала из инструмента нежные, чистые звуки. И только внезапный побег негра из энженьо вырвал капитана из оцепенения. Сбежал Домингос, восемнадцатилетний парень, приятной наружности и завидного здоровья. Побег возмутил капитана до глубины души.