Угасший огонь

Два дня спустя в Санта-Фе заехал полковник Жозе Паулино. Он приехал к сеу Луле поговорить, вспомнив о своем намерении сделать полковника Лулу президентом муниципальной палаты Пилара. Его брат, живущий в Ресифе, предложил ему это, когда был здесь, в Санта-Розе. Жозе Паулино знал, что он, Лула, способен на гораздо большее, что он заслуживает всяческого уважения, но, к сожалению, Лула не интересуется политикой и выборами. Старик внимательно все выслушал, а когда тот кончил, поблагодарил его, сказав: мол, большая честь, что про него вспомнили, но он не может принять это предложение. Республика ему не по душе. Он не забывал императора ни до 13 мая, ни после, когда обворовал его Жоан Алфредо[41]. Раньше люди были серьезнее, имели совесть. Старый Жозе Паулино не стал его уговаривать. Он знал: если Лула сказал «нет», он уже не изменит своего решения. И переменил тему разговора. В гостиную вошла дона Амелия и, с присущей ей обходительностью, стала расспрашивать о здоровье его родных. Ненем не вышла к гостю, сославшись на плохое самочувствие. Негритянка внесла серебряный поднос с рюмкой вина. Беседа явно не клеилась. Наконец оба собеседника замолчали. По коридору прошла дона Оливия, заглянула в гостиную, что-то пробормотала и скрылась. Полковник Жозе Паулино вскоре уехал. Сгущались сумерки. Сеу Лула, оставшись один, почувствовал свое превосходство над теми, кто его окружал. Самый богатый человек округа приезжал просить его о помощи, и он отказал ему. Пусть он ничего не значит для всей этой черни Пилара, зато самые крупные землевладельцы ценят и уважают его. Ненем не пожелала выйти к гостю. Теперь он жил в полном одиночестве; никто в доме не играл на рояле. Еще раз заехал к нему полковник Жозе Паулино с просьбой поддержать в Пиларе его политику, и Лула снова отказался. Все они еще его не знают. Кто может сравниться с ним, с человеком самой знатной семьи в Пернамбуко! Каждые шесть часов негр Флорипес, его крестник, бил в колокол, который капитан Томас держал в ящике со старым железом и который Лула велел извлечь оттуда и повесить на веранде позади дома. Что значила бы для него муниципальная палата, если бы он не смог снискать божью любовь? Что стоили бы предложения старого Жозе Паулино, если бы он не сумел угодить богу своими молитвами и покаяниями? Каждые шесть часов он обращался к богу, чтобы помолиться и ощутить, насколько господь значительнее всего того, что сеу Луле дает земная жизнь. Сеу Лула молился вместе с Флорипесом. Негр, его крестник, с большой набожностью выполнял обязанности псаломщика. Это был молодой человек с добрым сердцем и покладистым характером. Но Амелия недолюбливала его за вкрадчивые, мягкие манеры. Старый Жозе Паулино надеялся, что Лула согласится на пост председателя муниципальной палаты. Он надеялся заполучить Луиса Сезара де Оланда Шакон для своих целей. Ему, префекту, обладавшему властью, нужен был свой человек, который бы председательствовал в муниципальном совете и пользовался всеобщим уважением. Лула из Санта-Фе, человек порядочный, из хорошей семьи, родственник самых состоятельных людей Пернамбуко, как нельзя лучше подходил на этот пост. Но Лулу не проведешь, он только близ бога чувствует себя маленьким, ничтожным грешником. Пусть полковник Жозе Паулино поищет другого на эту роль.

Колокол прозвонил «Аве Мария». В молельне уже собралась вся семья, ждали только его. Своим зычным голосом сеу Лула обращался к богу, деве Марии, к святым. Только одна Оливия в эти минуты старалась перекричать сеу Лулу. И Лула верил, что ее устами говорил дьявол, который вступал в единоборство со всемогущим. Ненем больше не жила — она существовала. Почти ни с кем не говорила. Только по утрам выходила в свой сад ухаживать за розами и часами возилась с ними. Сад Ненем приобрел в Рибейре известность.

Смирилась с болезнью мужа дона Амелия. Она поняла, что излечить ее нельзя, и больше не страдала. На все воля божья… Что делать, раз ей суждена такая жизнь! Она жалела свою дочь, но в то же время была рада, что та не вышла замуж. Ведь замужество дочери могло быть таким же, как ее собственное. Зачем ей связываться с человеком, который стал бы ей досаждать, лишил бы ее душевного покоя? Она видела; как молчаливая и спокойная Ненем возится в саду, и не жалела о том, что она не замужем. Они жили на тот скромный доход, что приносило им энженьо. С каждым годом Санта-Фе все больше оскудевало и производило все меньше. Управляющему, которого нанял Лула, нельзя было доверить хозяйство, им надо было руководить. Но разве Лула мог руководить? Все шло кое-как. Иногда ей хотелось позвать управляющего и самой давать распоряжения, но она боялась волновать мужа — он не терпел, когда вмешивались в его дела.