Угль, пылающий огнем

Успех, как говорится, окрылил меня. Я подумал: вот ломаю восьмой десяток, а как ценно то, что я в разные годы услышал от Эдуарда Багрицкого, Николая Клюева, Георгия Шенгели, Анны Ахматовой, Марины Цветаевой, Максимилиана Волошина, Николая Бухарина. Как необходимо (прежде всего — мне) рассказать о друге моей молодости Аркадии Штейнберге, оригинальном, сильном поэте, который умер, так и не дождавшись выхода в свет книги своих чудных стихов (переводные печатались). И тогда я стая со страстью писать воспоминания.

Последняя работа (лишь отчасти мемуарная) опубликована в «Знамени» к 100-летию со дня рождения Валентина Катаева, с которым познакомился еще в Одессе. Статья так и называется «Катаев и Одесса». В ней впервые рассказывается о мне известных (увы, наверно, теперь только мне) прототипах одесских персонажей в рассказах и повестях небезгрешного, но первоклассного русского писателя.

Сейчас, на 87‑м году жизни, память моя сильно ослабела. А была она у меня недурной, никогда ничего не записывал. Вот и наказан судьбой. Хотелось побольше рассказать об Андрее Платонове (персонаже моих воспоминаний о Гроссмане). Я помню, что говорил Платонов, но забыл, как он говорил, а искажать его речь не позволяет совесть художника. В литературе, в искусстве необходимо, чтобы «что» слилось с «как», а «как» превратилось в «что».

Публикуется по изд.: Вопросы литературы. 1999. № 1.

ДУХ ГИТЛЕРА ОДОЛЕЛ ДУХ СТАЛИНА

РАЗМЫШЛЕНИЯ О ДНЕ ПОБЕДЫ

День Победы я встретил в Москве. За несколько месяцев до окончания войны был демобилизован по ходатайству татарских властей: мне поручено было закончить перевод татарского эпоса «Идегей», начатый мною накануне войны.

Победа многонационального, многоязыкого Советского Союза над одноязыкой Германией была прежде всего победой русского народа, вдохновившего силой духа другие народы нашей страны. Не говоря уже о союзных республиках, особенно хорошо воевали, как я слышал от командиров, татары, башкиры, якуты, кавказские горцы, калмыки. Эта была победа армии, обессиленной сталинскими расстрелами военачальников, и все же мы сокрушили отлично организованную, мощную немецкую армию. Почему незадолго до величайшей войны мы не сумели победить маленькую армию Финляндии? Не потому ли, что нашей армией тогда командовали полководцы типа Ворошилова и Буденного, а финской — образованный русский генерал Маннергейм? Или потому, что для Гражданской войны весьма пригодилась классовая идея — «кто был никем, тот станет всем», «грабь награбленное», а для победы над внешним врагом необходима, как показала жизнь, идея национальная?

Поразмыслим: почему фашистская армия, захватившая большие и малые европейские страны, дойдя до Москвы, Москву не взяла? Почему наши враги, достигнув Волги, Северного Кавказа, театрально установив свой флаг на Эльбрусе, все же потерпели поражение?

Сталин первым из большевиков понял, что для войны с могущественным внешним врагом коммунистическая идея бессильна, нужна идея национальная, русская. Немцам-то хорошо, их в Германии подавляющее большинство, но как быть с многонациональной советской страной? Конечно, и другие наши народы отважно воевали, но как нам быть: сегодня они с русскими, а завтра…

Сталин уничтожил плоть Гитлера, но дух Гитлера одержал победу над духом Сталина. «Вождь народов» хитро решил, что советское надо представить как русское.

Если раньше большевики преследовали дворян, купцов, так называемых кулаков, потом партийцев — врагов народа, то во время войны стали выселять из разных мест в назидание другим, не по классовому принципу, балкарцев, калмыков, карачаевцев, крымских татар, чеченцев, ингушей. Многие парни были участниками войны, кто без руки, кто без обеих ног, орденоносцы.

Рухнула идея пролетарского интернационализма, когда Сталин выслал в Среднюю Азию и в Казахстан всех волжских этнических немцев — рабочих, крестьян, коммунистов, комсомольцев, пионеров. В каждом высланном народе погибала в пути треть, а то и половина депортированных. Сталин лелеял такую же мечту для евреев — не успел, умер.

Преследованиям подверглись не только люди, но и древние, всегда насыщенные национальной идеей, эпические поэмы мусульман и буддистов, и первой жертвой был татарский «Идегей».

А как Сталин, коммунистическая партия обошлись с русскими победителями немецкого фашизма? Тех, которые оказались в плену, — на каторгу, а миллионы победителей были обречены на полуголод, на нищету. Как горько было знать, что побежденные живут лучше нас, победителей, не только в буржуазной Западной, но и в подсоветской Восточной Германии.

Распад Советского Союза и то, что сейчас происходит в Чечне, — это результат сталинского человеконенавистничества. Наш День Победы прекрасен и значителен потому, что это — День Победы многострадального, измученного народа над фашизмом. День Победы — это начало долгого и трудного освобождения народов России от фашистского и коммунистического зла.