Углич. Роман-хроника (СИ)

- Здорово почивали, барин. Хо!

Вскинул Бориску на руки, гикнул.

- Гуляй, барин!

Кинулся в перепляс, затопал коваными сапожищами. Бориска вцепился руками в курчавую бороду, закричал:

- Отпусти! Отпусти-и-и!

А мужик, знай, пляшет да белые зубы скалит.

- Гуляй, барин, гуляй!

Остановился, перевел дух, шибанул в Борискино лицо бражным перегаром. У Бориски закружилась голова, ему стало худо.

Мужик, сверкая белками, подкинул Бориску.

- Быть те боярином! Летай!

Ямщик гулко захохотал; могучие руки закрутили Бориску над кудлатыми головами мужиков. Бориска заверещал.

В дверях - Дмитрий Иванович (выходил на двор по нужде). Гневаясь, крикнул:

- Отпусти чадо!

Придя на свою половину, осерчало молвил:

- Зверь народ. Нашли забаву, лиходеи.

Бориска, всхлипывая, прижался к Дмитрию Ивановичу.

- Страшно мне, дядюшка. Худые люди.

- Худые, отрок… Мужичье, смерды.

- Кнутом бы всех.

Ямщики будили чуть свет.

- Пора, барин. Тройка ждет.

Гнали возок удало. Зычно, задорно покрикивали:

- Лети, залетныя! Эге-гей!

Часто встречу попадались торговые обозы: завидя их, ямщики, не сбавляя хода, заливисто гудели в дудки; возницы жались к обочине, ведая, что ямщики гонят лошадей по государеву делу³³.

Возок был крытым, с двумя малыми оконцами, затянутыми бычьими пузырями. Бориска, кутаясь, в бараний тулупчик, как-то спросил:

- Вязьму-то ведаешь, дядюшка?

- Ведаю, отрок, - кивнул Дмитрий Иванович. - Чел в книгах, да и от людей наслышан. Город сей пять веков стоит. Владел им когда-то князь Андрей Владимирович, после же Вязьму Литва захватила, чуть ли не сто лет под собой держала. Освободил же город великий князь Иван Третий, что нынешнему государю дед. Вошла Вязьма в царство Московское и стала передовой крепостью Руси. Вязьма - рубеж державы, досматривает Литву и Польщу.

У Бориски сердце захолонуло.

- Близ чужеземца сидеть будем, дядюшка.

- Аль боишься, отрок? - испытующе глянул на племянника Дмитрий Иванович.

Бориска вильнул глазами, отмолчался, и то Годунову не пришлось по душе: не ратоборцем растет племянник. И ране примечал: чада костромских бояр в драчки лезут, и на игрищах верховодят. Бориска же в свары не лезет, ребячьих потех сторонится. Бывало, где чуть задор, кулаки - Бориска тотчас бежит в хоромы.

- Чего присмирел, как волк под рогатиной? Ступай к ребятне да постой за себя, - молвит Дмитрий Иванович.

- А ну их, - махнет рукой Бориска. - Я уж лучше за грамоту сяду, дядюшка.

Лишь вздохнет Дмитрий Иванович.

* * *