Углицкое дело

Да ближе и не нужно было подходить, потому что через открытые ворота и так было хорошо видно, что там собралась уже немалая толпа, они там что-то обступили, и там же кто-то продолжал кричать. Это было бабье причитание, обычное, про то, что на кого их сокол покинул, и зачем еще забрал с собой молодого соколенка. Э, подумал Маркел, тогда это подворье Битяговского, потому что его и самого убили, а с ним и его сына. И хоромы вон какие здоровущие, богатые! И сколько служб по двору! И сколько там всего вокруг пограблено, тут же дальше подумал Маркел, когда увидел, что ворота на конюшне высажены, вырваны и так до этой поры и валяются рядом. Гневен народ, чего и говорить, еще дальше подумал Маркел, не любили углицкие Битяговского, Битяговский же рука Борисова, душил Борис Углич, потому что понимал же, что, когда Димитрий вырастет, никто Федора терпеть не будет – ни бояре, ни народ, ссадят его, посадят Димитрия, и что тогда Борис? Да он тогда…

Но дальше Маркел подумать не успел, потому что увидел, что прямо напротив него в тех воротах стоит очень недобрый человек и так же недобро смотрит на Маркела. А вот и еще двое к нему подошли и тоже стали смотреть так же. Э, уже совсем невесело подумал Маркел дальше, тут могут и самому по горлу полоснуть – таким злодеям это запросто!

И вдруг увидел во дворе детей. Это было трое ребятишек, им было лет по семь, по восемь, они стояли позади толпы и с интересом поглядывали по сторонам. Это они, кремлевские, с радостью подумал Маркел, он их нашел, и там Петрушка Колобов, который всё видел и сейчас всё как было расскажет!

Но тут тот человек очень громко, потому что через улицу, да и еще рядом кричат, спросил:

– Ты чего так сюда смотришь? Что тебе здесь надо?!

– Э! – быстро сказал Маркел. Потом также быстро прибавил: – Я Власа ищу. Мурановского человека Власа. Сказали, что он здесь.

– А Влас к себе пошел, – сказал тот человек.

– А где это «к себе»? – спросил Маркел.

– А там, – сказал тот человек и указал дальше по улице.

И Маркел так туда и пошел. И, не оглядываясь, думал, что Петрушку он еще найдет, Петрушка никуда не денется, но заходить за ним сейчас в тот двор было никак нельзя. Да и говорить было нельзя, что ему Петрушка нужен, потому что после мало ли что может быть, ребятёнка могут и зарезать запросто, чтобы не сболтнул чего. Да и если бы он сам туда вошел, подумал про себя дальше Маркел, так и его тоже могли зарезать. То есть ножик в спину быстро чик из рукава! Сколько раз Маркел такое видел и расследовал! И никто бы не сказал из всех с того двора! А только бы сначала его сразу в погреб, чтобы с глаз долой, а после, ночью, камень на шею – и в мешок, и в Волгу отнесут. Потому что зачем у себя на подворье закапывать? И хлопот много, и голодные собаки после могут откопать. А так ничего такого не было, Бог спас, весело подумал Маркел и так же весело перекрестился, удержал Господь, стопы отвел – и славно, дела идут дальше и надо пока идти к Авласке, подумал дальше Маркел, потому что эти сейчас за ним смотрят, он же чужой, московский, городок же маленький, поэтому они сразу увидели, что он не свой, и теперь, может, идут за ним следом. Ну и пусть идут! А он пока пойдет к Авласке, раз уже так судьба сложилась, и, может, это и есть перст судьбы – идти к нему, делать дело, а не сидеть же под боярской дверью и не ждать, пока его соизволят позвать. А соизволят, а он уже всё вызнал! Вот как надо делать дело! И вот с такими мыслями Маркел шел и шел по той улице, которая все время забирала влево, пока не забрала до самых городских ворот, а там Маркел осмотрелся и увидел, что тут эта улица опять сошлась с Богоявленской, то есть что он здесь вчера был, и он свернул на Богоявленскую, там у первого же прохожего спросил, где живет Влас Фатеев, и тот указал где, и это оказалось совсем рядом. То есть, подумал Маркел, здесь Влас сказал правду, когда называл, где он живет. А теперь посмотрим, много ли еще было в его словах чего полезного, подумал дальше Маркел, подходя к фатеевскому, прямо скажем, небогатому подворью.

А там дальше было так: когда Маркел еще стучал в ворота, он уже тогда услышал, что с той стороны кто-то стоит и, затаив дыхание, слушает. Тогда Маркел, немного подождав, постучал еще раз, уже громче, и так же громко спросил:

– Это Фатеева усадьба? Это Влас?

Тогда из-за ворот ответили:

– А ты кто такой? Чего орешь?

– Меня боярин послал, – сказал Маркел. – Знаешь, какой боярин, дурень? Или кнута желаешь?! Открывай!

Тогда тот, из-за ворот, сказал:

– Нет хозяина. Ушел хозяин.

– А хозяйка где? Жива? – еще грозней спросил Маркел.

За воротами тяжко вздохнули, а после стали открывать. Когда Маркел вошел в ворота, то увидел старика, наверное, из приживальцев, и поэтому уже только для вида строго приказал:

– Веди к хозяйке.