Угловая палата

Прозоров водворился в кресло. Поскрипев его деревянными суставами, нашел удобное положение телу, заглянул в «общую» ученическую тетрадь и освежил память вычитанными оттуда строчками.

— Укомплектованность у вас, можно считать, в норме. Нет двух хирургов? Дадим. Сложнее найти окулиста и стоматолога. Зубодер, правда, есть, но, извините, не про вашу честь. К вам с челюстными ранениями направляются в исключительных случаях, а просто зубы лечить... Коронки да пломбы после войны ставить будем. Так что этого товарища определим в другое хозяйство, по профилю. Важно сейчас Ройтману замену найти.

— Кому замену? О чем вы говорите? — насторожился Козырев. — Иосиф Лазаревич — опытный фармацевт, я с ним не собираюсь расставаться.

— Он собирается, — нахмурился Прозоров. — Мне подан рапорт. Догадываюсь, почему в обход вас. Ройтман признан негодным к службе, зачем препятствовать.

— Уточню, Семен Аристархович: негоден в мирное время. Ограничение для военного времени у него всего лишь второй степени.

— Вам мало второй? Если принять во внимание то чудовищное... — Прозоров замолчал, машинально, по стойкой привычке хирурга тренировать пальцы, с завидной ловкостью манипулировал карандашом. Незавершенная фраза была досказана, видно, про себя — о близких Ройтмана, уничтоженных гитлеровцами во львовском гетто. — Ему бы в больничку сельскую, порошки развешивать, лекарственную травку сушить — Опять пауза Недовольно морщась, спросил: — Все еще пьет?

Такой вопрос мог задать только осведомленный человек, и Козырев счел нужным промолчать.

— Вот видите, Олег Павлович. Второй раз вынуть его из петли можете и не успеть.

Козырев в дерзком взгляде скосил голову, проговорил нажимисто:

— Вон оно что... Пусть где угодно, только не у нас? — Усмиряя себя, заверил: — Не допустим до этого. Что касается сельской больнички... Боюсь, Семен Аристархович, что на всех таких, как Ройтман, не хватит больничек.

— Да-да, все так, все верно, — ужав губы, согласно закивал Прозоров. — Вот что, Олег Павлович, пусть за ответом на свой рапорт Иосиф Лазаревич придет ко мне (перелистнул страницу тетради) завтра в четырнадцать... нет, в тринадцать сорок (записал). Давайте уж как-то общими усилиями, голубчик. М-мда... Я тут пометил... Направим вам двух хирургов, выпускники мединститута.

— Одного хирурга. Жена возвращается из отпуска, так что второй окажется сверх штата... Если не окулиста и не дантиста, то хоть невропатолога верните. На месяц, сказали.

При слове «жена» у Прозорова лишь чуть встрепенулась бровь, иной реакции он себе не позволил.

— Вернем невропатолога. Врачу Галимовой мой поклон. На кого же сына оставила?

Гляди-ко, и что сын — знает. Олег Павлович ответил, что решили доверить ребенка матери Руфины Хайрулловны. Обеспечена: огород все же свой, коза...

Прозоров одобряюще выпятил утолщенную нижнюю губу.

— Козье молоко для грудного — это прекрасно. Еще студентом занимался козьим, верблюжьим, кобыльим.

Даже статейку тиснул в медицинском журнале. Не читали? М-мда... Давно это было, ох как давно. При царе-батюшке. — Глянул на часы, заторопился. — Уклонились мы. Я вот зачем вас, Олег Павлович. Попало мне кое от кого, считаю, больше, чем заслужил, попало, так что, не взыщите, поделюсь излишками. Без предосторожности готовим наши лечебницы к предстоящим наступательным операциям. За это взгрели. Теперь другим займемся — подготовкой нескольких госпиталей, в том числе и вашего, к передаче другому фронту. Постараемся вместе понять, что это такое, с чем эту штуку едят. Когда в доме идут приготовления к приему гостей, наблюдается одна картина, и совсем иную картину можно увидеть, когда семья собирается покинуть насиженное место, переселиться. Будем «переселяться». Работу надо вести, разумеется, в обстановке строжайшей секретности, но и... Как бы люди ни старались скрыть свой переезд, абсолютной тайны они не добьются, утечка истины так или иначе неизбежна. Кроме того... — Прозоров прислушался к тому, что наговорил Козыреву, кривовато усмехнулся. — Извините, Олег Павлович, старый эскулап, кажется, забрался в чужие владения. Вас, а не противника, скорее всего, введу в заблуждение. Тут неподалеку, в соседней избе, находится очень серьезный и умный подполковник, специалист своего дела. Так что об этой окаянной дезинформации — с ним. Понимаете, какая ответственность на нас ложится?

— Понимаю. В общих чертах, конечно.

— Детали — у подполковника. Желаю успеха, — генерал поднялся, давая знать, что пора закругляться В паузе ловко помотал пальцами остро заточенный карандаш, плавным движением опустил (водворил!) его в стакан, повыпячивал губу. — В сводке о летальности, Олег Павлович, выделен случай во вверенном вам... Что это — профессиональная ошибка хирурга?

— Ошибки не было. А вот вина... есть.

— Чья? Конкретно.

— Пальцем ни на кого не покажешь. Медицина виновата.

— Вон как... — построжел голос Прозорова. — Не по чьей-то вине, а по вине всей медицины?