Угнетатель

— Вот, отец, спиритус вини, то есть душа вина. Сейчас у меня этой жидкости пять литров. Она горит, не замерзает на морозе, даже самом сильном. Кружка, если кто-то сможет это выпить, свалит с ног, как если бы выпил подряд несколько бутылок. А еще на спирте можно настаивать лекарственные травы, и такой настой в самой малой дозе будет действовать сильнее обычного отвара.

— Да, пахнет не очень. Говоришь, валит с ног? А если добавлять в обычное вино?

— То обычное вино станет крепленым, то есть очень крепким.

— А вкус?

— Изменится, конечно. На любителя, так сказать. Кстати, опасное это дело, с винным духом баловаться.

— Дорд, а ты всё это откуда знаешь? Неужто наставник рассказал?

— Нет. Просто я тоже Прист, а Присты знают о вине всё.

— Дорд, это не ответ.

— Отец, что я могу сказать? После того падения что-то забыл, а вместо пропавших знаний пришли другие. Природа не терпит пустоты. Скажи, меня кто-то из магов лечил?

— Был один, колдовал над твоей головой полдня, потом махнул рукой и уехал. Даже денег не взял, сказал, что ничем помочь не сможет.

— Ну тогда всё ясно.

— Что ясно?

— Голова предмет тёмный и изучению не поддающийся. Видать накрутил чего-то лишнего, сто процентов!

— Каких процентов?

— Вот и я про это. Вдруг пришло в голову, что если измерять температуру не на глазок пальцем, а специальным прибором, то некоторые вещи производить будет удобнее.

— И что?

— А то! Температуру замерзания воды объявляем нолем, температура кипения её же пусть будет сто градусов.

— Зачем?

— Для точности измерения, чтоб не лаптями мерить.

— Какими лаптями? Что такое лапти?

— Обувь в далекой стране. Плетется из липового луба. Очень легкая и дешевая как кожаные мокасины. Мокасины — это обувь из тонкой кожи в далекой стране.

— Черт возьми, Дорд, что из тебя лезет?!

— То самое, отец, то самое. Видать, в башке что-то стронулось со своего места.

— Видать. Видать, надо поймать того мага-лекаря и всыпать ему горячих!

— Не трожь его. А вдруг я бы без него вообще не очнулся?

— Да уж. Мало было, что сын зачарователь, так он еще и на голову скорбный.

— Не боись, отец! Мы еще с тобой таких дел наворотим, мир вздрогнет! Сто шагов, говоришь? А на триста не хочешь магией вальнуть кого-нибудь с крепостной стены?

— Триста?!

— Промолчу про тракториста.

— Чего?

— Не обращай внимания, фольклор из страны, где лапти носят.

— Не-не-не! Что ты только что говорил про триста шагов?

— Ох, отец, разбудил ты лихо! Как бы сам не испугался после…Будет тебе дальнобойная магия.

— Огненная?

— Условно. Требуше представляешь?

— Видел.

— Ну так вот, нихрена не требуше! И не обращай внимания, это я паров нанюхался от спирта. Забирай бутыль, для экспериментов хватит. А потом скажешь, надо ли еще нагнать. У нас теперь есть пара обученных спиртовиков. И да, я сказал им, что душа винная, то бишь спирт — сильный яд. Не разочаровывай парней, зря что ли я их зачаровал?

Похоже, реально нанюхался я спиртовых паров вчера, раз такое пообещал. Нет, ничего сложного тут в принципе нет, а вот практические вопросы могут встать в полный рост. Магическая лень на самом деле не способствует прогрессу, тут даже токарных станков еще не знают. Леонардо да Винчи в этом мире не родился или умер во младенчестве. Так что буквально всё будем лепить с нуля. Точила с ножным приводом есть? Мне то же самое, только вместо вала с камнем крутим стальной прут, превращая его в цилиндр толщиной с два пальца. Присобачить к этому точилу направляющую, по которой резец будем толкать — как те же два пальца об… асфальт! Вогул тихонько хренеет уже неделю, но выполняет все мои хотелки. Сегодня дошли до финиша первого этапа — мы получили стальной шлифованный цилиндр длиной в два локтя и одного диаметра по всей длине — те самые два пальца. Зачаровывал я его со всей своей любовью и тщанием на максимальную твёрдость.

— И чего за фигня у нас получилась, ваша милость?

— Это сердечник, Вогул. Завтра ты вокруг него будешь стальную полосу оборачивать, потом шов сделаешь и обомнешь как следует, чтоб у мен труба была аккурат такого диаметра.

— Такого чего?

— Если деталь или отверстие идеально круглого сечения, то её толщина называется диаметр. Запоминай.

— Ага.

Тут такое дело, не раз я видел, что мои латинские термины, тот же спиритус вини, вполне понимают образованные люди. Похоже, латынь в этом мире тоже числится среди мертвых языков. Тогда чуть понятнее становятся похожие имена. А вот язык, на котором я говорю, не шибко похож на знакомые европейские. С другой стороны, валлийского я не слышал никогда или португальского. Да мало ли, тот же венгерский язык та еще тарабарщина.

— Так вот, мне нужна толстостенная стальная труда с идеально ровной внутренней поверхностью и надежным швом. Занимайся, а я её потом зачарую.

— И что будет?

— Смертельное оружие. Но если накосячишь, то смертельное для нас, а не для врага.

— Опять благородные что-то придумали, беда!