Угол атаки

Джонсон молчал, и в голове его теснились самые разные мысли. Ему очень хотелось плюнуть в бесстрастную рожу Ная и проснуться в холодном поту, в обнимку с Наттайей – и понять, что это все был страшный сон. Он даже ущипнул себя за руку, но сон оставался явью – и мерзкий шпион Най, и тихий бармен, принесший им кофе. Кофе… Джонсон поспешно опрокинул в себя чашку горячего напитка, чертыхнулся, обжегшись, и произнес:

– Ладно. Я пригоню вам самолет.

– Отлично. – Най, не притронувшись к своей чашке, встал из-за стола. – Итак, туалет в главном здании вашего аэродрома на втором этаже… бачок в третьей кабинке… к задней его стенке будет приклеен конверт… через шесть дней я жду вашего сообщения. Если вдруг надумаете меня найти – звоните сюда, в отель, спросите Ная. Если через десять дней не будет ни звонка, ни сообщения – я дам ход вашему делу.

Джонсон кивнул:

– Вы обещали… кхм… аванс…

– Ах, да… – неуловимым движением Най извлек из кармана брюк приятно хрустнувший конверт и протянул его летчику. – Там ровно сто тысяч, можете даже не пересчитывать…

Капитан все-таки пересчитал. Когда он поднял голову, Ная уже не было; пропал куда-то и бармен.

Тяжело вздохнув, он спрятал деньги и вышел в холл. Метрдотель удивленно вскинул брови, увидев его:

– Сэр? Ваша мэм ушла полчаса назад, вся в слезах…

– Слушай, ты, – небрежно бросил Джонсон. – Кто такой мистер Най?

– Мистер Най? – удивился метрдотель. – Я не знаю никакого мистера Ная…

– Не дури мне голову! – капитан поднес к лицу метрдотеля кулак. – Загорелый, узкоглазый, как ты, в шортах и рубашке.

– Я, право, не знаю…

– Точно? – в карман пиджака служащего опустилась стодолларовая купюра из тех, что были в конверте.

– Я ничего не знаю, сэр, – твердо сказал метрдотель, возвращая капитану купюру.

– Совсем не знаешь? – капитан сунул ему в карман еще две купюры.

– Совсем, – метрдотель решительно вернул Джонсону все деньги. – Нет. Не надо денег, я все равно не знаю.

– Жаль… – Джонсон пожал плечами и вдруг врезал метрдотелю под дых. Потом еще и еще – а когда тот сполз на землю, капитан с наслаждением бил его ногами, пока он не затих. Потом Роберт вышел из отеля и, поймав такси, уехал на базу.

На медосмотре он заявил, что плохо себя чувствует. Врач сразу отстранил его от полета, и в Винь полетел другой экипаж.

Всю следующую неделю Джонсон жил на базе. Эскадрилья почти не летала – разведка подыскивала для нее подходящие цели. А капитан хандрил, почти не ел и все свободное время бездельничал.

– С тобой все в порядке, Роб? – спросил как-то его штурман.

– Все пучком, – буркнул Джонсон, и Уотсон не стал больше задавать никаких вопросов.

Через восемь дней после беседы с Наем капитана вызвал к себе командир эскадрильи.

– Как чувствуете себя? – поинтересовался он.

– Нормально.

– Вот и чудесно, – кивнул полковник. – Ночью слетаете в Лаос, нанесете удар по перевалочному пункту на Тропе. Косорылые устроили там в лесу целый город – склады, тоннели, куча жратвы и боеприпасов. Защищено все это ракетами и пушками. Морячки вчера сунулись – и потеряли один «Фантом». Разнесите там все к чертям, парни, и возвращайтесь живыми.

– Понял.

– Вот координаты, – Гаррисон протянул капитану конверт. – Позиции зенитных ракет я обозначил. Можете разрабатывать маршрут.

– Есть, сэр.

Чуть позже, когда маршрут был уточнен, Джонсон вышел в туалет. Зайдя в кабинку, он спустил воду и, нашарив между стеной и сливным бачком прикленный скотчем конверт, сунул туда записку для Ная. Потом глубоко вздохнул – и вышел из туалета с выражением полного безразличия на лице.

– Ну как, успел добежать? – пошутил штурман.

Джонсон вспомнил, что сегодня ночью он должен будет убить его, и на душе стало муторно – он еще не придумал, как это сделать.

– Едва-едва, – буркнул он. – Думал, обделаюсь на подлете к толчку…

– Экий ты терпеливый, – хохотнул лейтенант. – Ладно, пойду я спать, кэп; ты уж там сам технарей пни, чтобы заправляли нас. До вечера!

– До вечера, – Джонсон пропустил мимо ушей фамильярную наглость штурмана. Вообще-то, это была его обязанность – следить за подготовкой самолета, – но иногда Уотсон позволял себе такие выходки, и часто капитан терпел их. Отчасти потому, что лейтенант свою работу делал на «пять», а при посторонних все-таки вел себя подобающим образом.

Два часа тянулись, словно тысячелетия. Джонсон попытался еще раз проверить вычисления, но ничего не получилось – цифры словно плыли перед глазами, и думалось ему совсем о другом. За пять минут до назначенного времени он снова вошел в туалет и проверил конверт.

Там уже лежала какая-то бумажка. Вытащив ее, Джонсон увидел написанные каллиграфическим почерком позывные и номера радиочастот, а также координаты точки встречи и время, в которое ему надлежало выйти на связь и прибыть в указанное место.

Вернувшись в кабинет, капитан внес небольшие поправки в расчеты. Теперь в баках «Ф-111» должно было плескаться немного больше керосина, чем планировалось изначально. Сделав это, Джонсон тяжело вздохнул, после чего поднял трубку телефона и позвонил старшему инженеру.

– Билл, можно начинать. Записывай цифры…