Угол белой стены

- Известны. Причем, возможно, у него там есть еще связь помимо Семенова. В вагоне он потерял бумажку с адресом. И перед Борском искал ее и очень нервничал. Это мы тоже узнали там, в поезде.

- Нашли вагон, где он ехал?

- Да, и вагон, и купе, и попутчиков.

- Молодцы. А записать он мог адрес Семенова на случай, если тот не встретит их.

- Но он уже бывал у него,- задумчиво возразил Сергей.- Впрочем, все возможно. Тут надо разобраться.

- Вот именно,- с ударением произнес комиссар.

- Теперь дальше,- продолжал Сергей.- Ниточка эта тянется из Ташкента. Там, кстати, Семенов одно время жил. И там гнездо этих спекулянтов.

- Очень опасная группа.

- Да, конечно. Но это не все. За день до приезда в Борек людей из Ташкента там происходит убийство таксиста. Вернее, за несколько часов до их отъезда.

- Знаю. Наши товарищи там уже работают.

- Но в кармане убитого тоже обнаружен наркотик. Вы помните? Я хотел бы как версию увязать эти два дела.

- Основания?

Сергей улыбнулся:

- Нет оснований, товарищ; комиссар. Но…

- Интуиция?

- Если хотите, да.

- Не последнее дело. Что еще дал поезд?

- Бутылки. Светлов отвез их на экспертизу.

Комиссар взглянул на часы:

- Там кончают работу. Надо попросить задержаться.

- Светлов попросит.

- Хорошо. Что дал разговор с пассажирами, проводниками?

- Множество деталей. Даже приметы человека, случайно унесшего тот чемодан.

- Весьма интересно. А теперь,- комиссар пристально и выжидающе посмотрел на Сергея,- что думаете делать дальше? Вы были в Борске. Там сейчас сложная ситуация. Как, впрочем, и в Ташкенте. Группу эту надо обезвредить во что бы то ни стало.

- Так точно. А думаю делать… Надо мне лететь, товарищ комиссар.

- Правильно. Сначала в Борек, потом в Ташкент. Тогда я буду спокоен, Сергей Павлович, честно вам скажу.

- Понимаю, товарищ комиссар. Тогда и я буду спокоен.

- Что ж решено. И помните. У вас самые широкие полномочия. Такими еще никто не располагал при раскрытии конкретных дел.

- Понятно. Когда прикажете вылетать?

- Решайте сами.

- Сегодня. Самолет через час пятьдесят. В десятьвечера я буду в Борске.

Врач городской поликлиники в Борске Ольга Николаевна Бессонова поздно вечером заканчивала обход своего участка. Больных было много, шла эпидемия гриппа. И вот наконец последний вызов.

Ольга Николаевна устало поднялась по полутемной, грязноватой лестнице с погнутыми перилами на четвец,-тый этаж большого дома по улице Луначарского и остановилась возле двери одной из квартир. Тусклая лампочка на площадке еле освещала длинный список жильцов. Ольга Николаевна, близоруко щурясь, водила пальцем по списку, пока не наткнулась на строчку: «Глумовым- 4 зв.», и принялась нажимать на кнопку звонка.

Дверь долго не открывали. Пришлось звонить снова.

Открыл кто-то из соседей.

- Ах, это вы, доктор! Проходите. Вон их дверь. А это их, вешалка.

Ольга Николаевна сняла пальто и, прихватив старенький портфель, постучала в указанную ей дверь. Из комнаты раздался хриплый голос:

- Чего стучать-то? Не заперто.

Ольга Николаевна вошла;

В комнате было не прибрано, на столе - грязные тарелки, куски хлеба, пустая, небрежно вспоротая, консервная банка. На стульях валялись какие-то вещи.

У стены на широкой постели под ватным одеялом лежала женщина, толстая, непричесанная, жирные ее руки, как два окорока, покоились поверх одеяла.

Ольга Николаевна освободила ближайший стул, придвинула его к постели, достала стетоскоп и сказала:

- На что вы жалуетесь, Мария Федоровна?

- На все я, милая, жалуюсь,- басовито прогудела женщина.- На все как есть.

- Ну, давайте я вас осмотрю, выслушаю.

Она откинула тяжелое, дурно пахнувшее одеяло. Больная вздрогнула. Начался осмотр!

- Почему вы такая нервная? - удивилась Ольга Николаевна.- До вас дотронуться нельзя.

- Как же мне не быть нервной,- громко пробасила больная,- если мой муж изменяет мне на каждом шагу. За каждой юбкой, стервец, за каждой юбкой… Как он в коридор, я за ним. И с кем-нибудь уже стоит. Ну я терпела, терпела, потом собрала ему чемодан, говорю: «Катись». А он говорит: «Площадь общая». «Ах, - говорю,- общая?» И стала его выживать.

- Как же это вы его выживали? - улыбнулась Ольга Николаевна, давно привыкшая к самым неожиданным исповедям своих пациентов.

- А бить стала. Я ж здоровая. А он вон какой щуплый. Набью морду, стыдно и. на работу идти. И кричать стыдно, что жена бьет. Вот так и выжила.

- Где ж он теперь?

- Да тут! Я ж вторую неделю больная лежу. Надо и магазин сбегать, на рынок, сварить, постирать. Вот пока и держу.

- Где ж он сейчас?

- Не говорите, доктор. Как на грех, мать у него в Ташкенте померла. Так я его на два дня туда отпустила. Ежели к сроку не вертается, ну, не знаю, что сделаю.

Продолжая осмотр, Ольга Николаевна спросила:

- Когда же у него срок-то кончается?

- Вот сегодня и кончается. Опять небось юбку нашел.- Она тяжело заворочалась под одеялом.- Ох, придется бить. А прогоню уже опосля, когда выздоровлю.

- Нельзя так, Мария Федоровна. Надо добром договориться.