Угол белой стены

«Здравствуй, дорогой!

Ты так и не пришел в тот раз и не написал. Но я все, поняла. Что ж, разве имеет значение, кто первый напишет последнее письмо. Я буду посмелее тебя и напишу. Я отлично поняла, что больше тебе не нужна. Но меня это уже не волнует. Я теперь поняла, что такое твои друзья, твоя родня и ты сам. Разве вы можете ценить просто любовь? Вам понятно только слово „деньги“. А когда денег нет, у вас в душе ничего не остается. Вот теперь я тоже стала такой. И за тебя, за других я сидеть не буду. Я вам всем отомщу за свою пропавшую жизнь. Я знаю, мне будет плохо. Но зато я один раз за все отвечу и всю жизнь потом буду честно жить. А быть с вами — это значит всю жизнь прятаться и бояться. Не хочу. А тебе большое спасибо за любовь, которую ты мне подарил. Посылаю последний раз мое фото. Если не надо, вышли назад моей маме, ты ее адрес знаешь. И еще вышли наше фото, где мы вместе. А то во время обыска у меня его забрали. Сделай, пожалуйста, последнее одолжение. Ну, вот и все. Я тебе честно все написала. Так что теперь все. Целую тебя крепко в последний раз. Прощай, моя радость, мое солнышко, мое золото. Вряд ли удастся еще раз нам встретиться.

Когда-то твоя жена».

Сергей отложил письмо и спросил:

— По какому адресу она хотела его отправить?

— Не знаю, — смущенно ответил молодой лейтенант. — Она не успела его написать. И назвать отказывается.

— За что арестована?

— За спекуляцию. Кофточки, кажется. Дело у следователя.

— Та-ак…

Сергей задумался. Потом снова пробежал письмо.

— Она одна проходит по делу?

— Одна. И все время плачет. Вообще девчонка, по-моему, неиспорченная.

— Как ее фамилия?

— Сокольская. Мила или Лина… не помню сейчас.

— Откуда же у нее фотография, которую она послать хотела?

— Спрятала. Обыскали ее плохо.

— Эта фотография у вас?

— Так точно.

Маленькая, для паспорта изготовленная фотография пошла по рукам. Миловидная девушка с пушистыми волосами смотрела оттуда напряженно и послушно, прямо перед собой, как ей велел, наверное, фотограф. Снимок нужен был для документа, и улыбаться или повернуть голову не полагалось.

Когда фотография дошла до Лерова, он смотрел на нее особенно долго и наконец как-то неуверенно передал соседу.

— Где-то я ее все-таки видел, — пробормотал он.

Сергей внимательно посмотрел на него:

— Попробуйте вспомнить, Гоша.

В это время один из сотрудников заглянул в список, лежавший на столе, и указал на подчеркнутый там адрес.

— Знаю я этого деятеля, — сказал он. — Мой участок. Дом четырнадцать, это точно.

— И «Правду Востока» получает, — добавил капитан Расулов. — Нам его проверить надо.

Все снова вернулись к списку, шумно обсуждая возникшую задачу. Каждый предлагал свой план проверки. Только Леров время от времени потирал широкий лоб, и взгляд его на миг становился отсутствующим.

В конце концов удалось выработать осторожный и вполне надежный план проверки подозрительного жильца дома номер четырнадцать. Леров и Расулов немедленно принялись за его реализацию.

Сергей вернулся в управление. Там его уже поджидал Вальков.

— Звонили с междугородной, — сообщил он. — Мы просили их зафиксировать, если кто-нибудь будет звонить в Борек Семенову или Стуковой. Дали их номера телефонов. Так вот, какой-то гражданин второй раз сегодня вызывает с переговорного пункта Стукову, а до этого, рано утром, вызывал Семенова.

— Он и сейчас там?

— Именно.

— Поехали!

Уже в машине Сергей досадливо сказал!

— Они должны были сообщить нам сразу, еще утром.

— Скажи спасибо, что сейчас сообщили, — махнул рукой Вальков. — Знаешь, что у них там творится?

Они приехали на переговорный пункт.