Угол падения

— Не удивительно, что я не заметил его… и почему его не заметил никто, кроме одного внимательного парня.

— Поделитесь с нами, Ронни, — сказала Пэйн.

— Утром я засыпал на ходу, а моё зрение так себе. Виноват.

— Преступник мог рассчитывать на это, — заметил Шекли.

— И не вы один не заметили, — добавила Пэйн.

— Так точно, но посмотрите, — Рон, оживляясь с каждым словом, нахлобучил мяч на ржавый наконечник, — мяч здесь практически растворяется в экстероцептивных ощущениях. Восприятие процесс психический: сумма ощущений, процесс и результат их обработки. Внимание он не привлекает, а мозг человека не способен регистрировать одновременно такую массу визуальной информации. Особенно в данном пространстве.

— Ясно, — сказал Шекли, хотя ничего не понял. Он не любил таких умников.

Рон объяснил хозяйке:

— Большинство посетителей солидные дамы, которые такой невзрачный предмет при таком свете только краем глаза заденут, — он обвел рукой зал, — в этой комнате много ярких вещей: китайские вазы, рамы, вечерние платья вашей молодости… Кхем! — запнулся Рон, — платья… вашей бабушки?

Облитый холодной лавиной синих глаз сторож замолчал, а Шекли торопливо спросил:

— Но во время вечернего обхода череп был на месте?

— Так точно. Джой говорила, что днём здесь была группа школьников, и нашему уборщику пришлось у него из зубов окурок вытаскивать.

— Кроме вас в музее больше никого не было.

— Не должно было быть. Вы уже просматривали видеозапись?

— Мы ждали вас, — сказала леди Пэйн, — я же не знаю, на какие кнопки нажимать.

Мониторы находились за стойкой в фойе, где днём продавались билеты и всякий мерч: магнитики, открытки с изображением особняка, парка и жемчужин коллекции.

— В какие часы работает камера? — спросил Шекли, взяв в руки открытку с тем самым черепом.

— С восьми до семи. А я сменяю вечерних работниц и ухожу, когда появляются дневные.

— Кто уходит последним?

— Уборщик Билли, — ответил Рон и развернул экран компьютера так, чтобы его всем было видно.

На экране замерло шесть трансляций из камер, развешанных по музею. Рон увеличил одно изображение и запустил. На экране поползла комната, заснятая с потолка.

— Как видите, камера возвращается ко всем участкам. Здесь череп на месте. А если я прокручу запись к концу… Вот!

У леди Пэйн, наконец, появился повод драматически ахнуть, качнуться и уцепиться за Шекли.

— Ненавижу пранкеров! — воскликнула она со слезами в голосе, — этот музей, всё-таки, был гордостью моего мужа! Мистер Янг! Признавайся, это твоих рук дело?

— Никак нет, — ответил Рон.

— Леди Пэйн, это могли быть ночные проказы тех же школьников, — Шекли попытался успокоить хозяйку, — а все ваши работники в солидном возрасте, ну зачем им шутить? Череп не продашь, если только…

— В солидном? Офицер Шекли, этот сторож моложе вас.

Только теперь Шекли разглядел, что перед ним не седовласый пенсионер в твиде, а белобрысый парень с подгоревшим на солнце лицом и в ужасных очках. Это что? Очередной психологический трюк? Похоже, что Янг в тени гламурной леди растворил и экстероцептивные ощущения полицейского. «Да ты еще тот фрукт… Такой мог провернуть фокус с мячом… Я тебя, шутника, на завтрак сожру, за то, что дураком меня выставил!» — подумал Шекли, а вслух сказал:

— Простите, но других подозреваемых нет, — он повернулся к хозяйке, — всё указывает на глупую игру, которая не освобождает от ответственности.

Доброжелательность хозяйки тоже испарилась.

— Пусть череп вернёт!

— Постойте. Я действительно не знаю, что произошло. Дайте мне время изучить запись. Я возьму копию…

— Ещё чего! Я и так медлил по просьбе леди Пэйн. Вы арестованы, мистер Янг. Вы не обязаны отвечать, но это может…

— Констебль Шекли!

Офицера перебил не столько вдруг затвердевший голос сторожа, сколько его взгляд и осознание, что ошибся Шекли не только в возрасте.

— Если вы меня арестуете, то вам придется объяснить адвокату, почему сделали вы это не на основании официального свидетельства, а потому, что никого другого под рукой не оказалось.

Брови леди Пэйн взлетели от удивления, а Шекли решил повременить и повёл всех обратно в гостиную.

— Испортить запись я вам не дам. Леди Пэйн, присмотрите за ним, пока я с начальством свяжусь.

Он вышел, что-то бурча в свою рацию, а сторож и хозяйка остались одни.

4

Закурив, леди Пэйн принялась ходить по комнате и тереть висок. Рон сел на диван и достал телефон. Он позвонил матери, а потом, дав отбой, чётко, но негромко сказал по-русски:

— Ну-с, начнём, пожалуй… Сири?

— Приветствую тебя, Мирон, — ответил женский голос.

— Сири, открой приложение си-си-ти экс-два.

— С удовольствием.

Леди Пэйн остановилась и озадаченно оглянулась. Янг не обращал на неё внимания:

— Давай попробуем разобраться.

— Я не совсем поняла вопрос.

— Ничего. Сири, покажи список записей с экс-два на шестнадцатое сентября.

В телефоне что-то пикнуло, а с сигареты леди Пэйн на ковёр посыпался пепел.

— Покажи видеозапись камеры номер четыре. Начни с… Во сколько я завершил первый обход?

— Я не совсем поняла вопрос.