Угол падения

– А зачем ей ребенок? Сами слышали, что им жить не на что. Когда она замуж должна была выйти за Сашу Иванова, это всех устраивало, а теперь что? Да ее родители сожрут. Им ее деньги нужны, а если все деньги на ребенка уходить будут? Вы знаете, сколько все детское теперь стоит? Коляска, памперсы, одежда, роды, да еще если молока не будет? Детское питание такое дорогое! Да что сейчас не дорого. А мы с мамой все устроим по лучшему разряду: хороший роддом, отдельная палата, со мной, конечно, питание, лекарства. С работы я все равно теперь уйду, что там делать? Знать будут только те, кто на фирме, да я с ними больше встречаться не буду. Я живу в другом районе, все знакомые будут уверены, что это мой ребенок.

– Долго вы ее уговаривали?

– Кого, Эльзу? Она не дура. Сразу поняла, что такой шанс не часто выпадает. Им же денег постоянно не хватает, а так положат доллары в банк, будут роскошно жить на проценты – ни затрат никаких, ни хлопот. Я и правда не могу иметь детей, а мне скоро тридцать. Чужого ребенка не хочу, мало ли какой попадется. А тут от собственного мужа, да и у Эльзы с наследственностью все в порядке.

– Вы уже справки навели?

– Д что? Я хочу нормального, здорового ребенка, что тут плохого? У меня есть средства, чтобы его вырастить.

– Мамины средства. А если с ней что-то случится, не пожалеете, что взяли ребенка? Все-таки не свое?

– Я работу найду, а отдельная квартира у меня есть; Трехкомнатная, между прочим. И дача есть, и машина, и деньги на счету у родителей. Они будут рады. Я все решила.

– Как же можно отдать своего ребенка? Животные и то понимают… А тут продать. За деньги. Я не верю, что мать может так поступить.

– Как хотите. Я просто так вам сказала, чтоб вы этой святоше не очень-то верили. У нее только личико такое умильное, а на самом деле она дрянь. Я ее ненавижу.

– Таня, ну сколько можно? Вы же теперь партнеры, если так позволительно выразиться. Сколько месяцев вам ее еще терпеть? Шесть?

– Почти. Я переживу.

– Не сомневаюсь. Скажите, а вы принимали участие в убийстве мужа или только соврали?

Она растерялась.

– Он же сам…

– Ну это официальная версия. Как все было-то? Поделитесь, раз уж такой разговор пошел откровенный.

– Ничего я не скажу! – истерично всхлипнула она. – Ничего я не знаю! Что просили, то и сказала. А зачем он со мной так? Чем я хуже Эльзы? Она страшная, страшная, страшная!

– Тише, Таня. Не надо никого будить. Пожалейте свои и мои нервы, им и так досталось за эти выходные дни. Я вам верю, идите спать. Эльза больше не вернется, сегодня уже нет необходимости ее караулить. Идите.

– Все равно не усну. Мне страшно.

– Еще бы! Сколько месяцев еще мучиться. Ведь эта дама всегда может передумать, вдруг в ней проснется запоздалый материнский инстинкт?

Татьяна резко поднялась с дивана, пошла к двери. «Могла бы и спокойной ночи из вежливости пожелать, – устало подумал Леонидов. – Ну, прелюдия кончилась, кто следующий?»

Словно отвечая его мыслям, в темном коридоре раздались осторожные, но уверенные шаги.

«Мужчина. Уже лучше», – подумал Леонидов.

– Не спите? Черт, сигареты где-то забыл, а так курить хочется! – ругнулся Манцев, шаря по столу.

– Не ваши? – спросил Леонидов, протягивая ему пачку «Кэмела».

– Похоже. Что, тоже не спится?

– Так. Лежу, думаю.

– О чем?

– О смысле жизни. Не приходилось?

– Нет, я как-то в такое время все больше о женщинах.

– Ну вы, Костя, мужчина холостой, вам позволительно, хотя ваш выбор я не одобряю.

– Вы про Ольгу? – удивился Манцев. – А мне казалось, что вы ей симпатизируете.

– Ольге-то я действительно симпатизирую, но вашей даме сердца – нет.

– Послушайте, вы что-то путаете. У меня одна дама. Все знают, я за Ольгой Минаевой ухаживаю.

– Ухаживали, пока ваша мечта была занята и у вас не было средств на ее содержание. Но теперь, похоже, фортуна переменилась. Заступайте на вахту, Костя. Я ваш выбор не одобряю, но вам, похоже, это по барабану, как и то, что скажет Оленька.

– Да она никогда меня и не любила, переживет. Ольга слишком умная, с ней тяжело. Зачем красивой женщине мозги и это дурацкое желание сделать какую-то карьеру? С ней я чувствую себя каким-то ущербным: все время надо себя контролировать, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость, а в ответ вечные подколки да смешки.

– Да, с Норой вам будет гораздо интересней. Она умеет говорить то, что хотят услышать мужчины. Опыт, знаете ли, большой.

– С чего вы взяли?..

– Костя, я на эти грабли уже наступал. Я бы рассказал вам одну грязную историю. От нее у меня осталось стойкое отвращение к духам «Кензо», какими от вас долго еще пахло после отъезда Норы. У меня нюх собачий, и потом засек ваши взгляды, а эти записочки, вынос чемодана, за которым я вас так некстати застукал. Не понимаю я вас, как можно такую девушку, как Ольга, променять на Нору.

– А что за история? – заволновался Костя.

– Да плевать на нее. Я бы пожелал вам счастья, но боюсь, что фальшь в моем сладком голосе покажется вам слишком явной.

– А вы мне, часом, не завидуете? Я не верю, что мужчина может не хотеть такую женщину, как Нора. Блондинка. Фигура.