Угол падения

– Ты что, сдурел, он тебя на дурачка берет! Замолчи ты, урод! – Иванов рукой зажал Липатову рот, Глебов неловко суетился рядом, хватаясь то за стакан, то почему-то за полотенце.

– Нет, а почему я?! – никак не унимался Липатов. Семеркин наконец опомнился и заорал:

– Я сейчас буду привлекать за клевету! Нам чересчур умные не нужны!

– Да замолчите вы! – не выдержала Серебрякова. – Все кончено. Хватит уже. Собирайтесь, сейчас же едем.

– Нет, ну почему я?! – опять выкрикнул Липатов. – Почему Липатов? Почему, как туда-сюда, так сразу Липатов? Да сколько можно Липатову?!

– Ты сейчас доорешься, – зашипел на него Иванов. – Сказали тебе: иди чемодан собирай, а ты надрываешься. Костя, да уведи ты его! Опился, разве не ясно?

– Да, пьян, – тут же с готовностью подтвердил Семеркин. – Эксперт, возьмите пробу на алкоголь.

– Да хватит вам уже, – сказал Леонидов. – У меня тут в связи с вами со всеми странные ассоциации возникают, фильм один вспомнил, документальный, из мира животных. Оказывается, наши предки, какие-то там обезьяны, питаются не просто мясом, а мясом своих сородичей. Так вот там, в этом кино, голодная стая наметила в жертвы мартышку, из своих. Они совсем озверели, все зажимали ее на дерево, окружали, рычали, ревели, а потом, когда загнали совсем, просто разорвали на куски.

Саша Иванов сорвался на крик:

– Ты сам мартышка. Такие всегда лезут, куда их не просят. И, между прочим, из-за вас все так по-дурацки заканчивается.

Семеркин влез в разговор, явно торопясь поскорее закруглиться:

– Отношения свои потом можете выяснить, все это милиции не интересно, нам факты нужны.

– Ирина Сергеевна, я вас отвезу? Вы впереди сядете, а Леонидовы сзади. Сережу на руки возьмут, доедем как-нибудь, – засуетилась Марина Лазаревич.

– Хорошо, Мариша. Вызывайте дежурную, через час будем сдавать коттедж.

– А кто за телом приедет? – вмешался Семеркин. – Родители у нее где?

– Да кто их знает, – заметил Манцев.

– У меня есть телефон, – вздохнула Марина. – Ольга давала мне свой адрес, это где-то в Подмосковье. Маленький такой городок. Я позвоню, когда приеду, скажите только, где тело забирать. И когда.

– Вот сегодня вскрытие сделаем, надо же причину смерти… – заикнулся молоденький эксперт.

– Значит, завтра, – еще раз вздохнула Марина.

– Все, уносим, мужики, – велел Семеркин, и они пошли за носилками.

Минут через десять Саша уже лихорадочно запихивала в объемистую сумку тряпки. Она бегала из ванной комнаты то к тумбочке, то к. креслам, заглядывала под кровати, пыталась сдвинуть мебель.

– Да не суетись ты так, – не выдержал Алексей. – Все равно раньше Серебряковой не уедешь, а она отправится последней, потому что все бумаги у нее.

– Как бы чего не забыть.

– У тебя что, золотой запас России с собой, что ли? Ну, забудешь какую-нибудь ерунду, не велика потеря. Что ты так нервничаешь?

Саша села на кровать и заплакала.

– Ну, вот опять. Слушай, ты дома столько не ревешь, а здесь сплошное озеро Байкал. Ну что теперь?

– Леш, ты меня простишь?

– За что?

– Я не знала, что это они Валеру убили. Мне Аня сказала, что была драка.

– Значит, я был прав?

– Да.

– Бедная Анечка! Значит, для всех добреньких была разработана именно эта версия, и ты, дуреха, вместе со своей Анькой на нее попалась. А ей кто доложился?

– Муж.

– Серега? Значит, он все знал?

– Хочешь, я пойду в милицию и во всем признаюсь?

– Куда?! Сиди, идеалистка. Знаешь, что после драки не делают?

– Я думала, что Валера здесь самый плохой. Его так все ругали.

– Глупая моя девочка. Ну когда ты перестанешь так по-дурацки, без оглядки верить людям? Так и не научила тебя ничему жизнь. Саш, ну сколько можно быть ребенком?

– Он Аню уволил.

– Ане твоей еще достанется. Что еще показалось тебе таким мерзким в управляющем, кроме огромного живота? Когда ты поймешь, что не все физически симпатичные люди добрые и милые? Это только в твоей литературе лицо – зеркало души.

– Да не лицо, ты путаешь.

– Какая разница? Да что там говорить, Барышев – и то попался…

Тут раздался стук в дверь, и голос Сереги Барышева прогудел:

– Леха, ты еще здесь? – Барышев просунул в дверной проем голову. – Можно?

– Чего тебе?

– Мы сейчас уезжаем.

– На чем?

– Да у меня старый папашин «жигуль», милая сердцу «копеечка». Хотел тебя захватить, только подумал, что ты больше к серебряковскому «пассату» привычный. Мы остальных дожидаться не будем, наши комнаты все равно на первом этаже, а там уже тетка с ключами шурует. Что, не увидимся больше?

– Как не увидимся? – вмешалась Саша. – Разве вы к нам в гости не придете? Аня обещала.

– Леха, ты как? – попытался заглянуть в глаза Леонидову Сергей.

– Чем же они тебя купили?

– Кто?

– Иванов и компания. Ты же знал, что Валеру убили?

– Да ради Аньки все. Сашка Иванов пообещал, что Татьяна уволится, ей теперь все равно, а про Пашу я и правда толком ничего не знал. До того, как Костя не раскололся.

– То-то ты сначала с таким рвением за это дело взялся.