Угол падения

– Ладно, оставим в стороне подробности вашей жизни в период, который меня мало интересует. Лиля с вами сама заговорила?

– Конечно. Еще бы я стал навязываться. Она спросила, нет ли у меня зажигалки, потом подошла к секретарше, выяснила, что директор, видимо, не скоро освободится. Ну, вернулась ко мне и говорит: «Пойдем перекурим это дело, все равно еще час мариноваться в этой клоаке». Не знаю, чего ей так не понравилось, офис как офис, бывают хуже. Я пошел с ней покурить. Она сразу начала мне рассказывать про свои проблемы, как ее уволили, какая стерва ее мамаша, как надоело возвращаться домой и выслушивать это бесконечное занудство о том, что раньше все работали и никто без дела не болтался.

– И вы предложили ей пожить у вас?

– Нет, что вы. Я вообще молчал. Лиля мало нуждалась в диалоге, она сама и спрашивала и отвечала. Потом только поинтересовалась, где живу, почему сюда пришел работу искать. И сама тоже ко мне пожить не напрашивалась поначалу. Надеялась, наверное, что ее на работу возьмут. Меня первого пригласили. Директор оказался человеком деловым, мы быстро Договорились, Когда вышел, Лиля попросила меня подождать на улице, мол, все равно по пути. Мне спешить было некуда, я и подождал. Ей сразу отказали, даже телефон не стали записывать.

– Откуда вы знаете?

– Она сама сказала, что здесь номер пустой. Лиля же себе искала не только работу, но и покровителя на определенных условиях, а здесь шеф попался серьезный, женатый и моралист еще тот, сразу раскусил, что Лилька за птичка. В метро Лиля сказала, что проголодалась. Для ресторана было слишком рано, да я и не любитель. Предложил «Макдоналдс», она поморщилась, конечно, но согласилась. Поехали мы на «Тушинскую», мне оттуда домой по пути. Народу было мало – будни. Посидели мы с ней, поболтали. Тут Лиля и попросилась ко мне пожить. Она абсолютно не страдала никакими комплексами. Начала себя расхваливать, какая она хозяйственная, как хорошо готовить умеет, и в постели опытная. Я, конечно, растерялся. Чтоб девушка так навязывалась первому встречному! Как-то непривычно. Но Лиля сказала, что, если мы друг другу не понравимся, она не задержится, соберет манатки и свалит. Я согласился: мне что терять? Мне самому надоело возиться с домашним хозяйством, магазины эти, стирка, кухня.

После этого мы поехали на Фрунзенскую, к ней, за вещами. Я посидел во дворе, подождал, пока она шмотки соберет. Пока курил, Лилька быстро вернулась, вышла с двумя большими сумками. Вещи были в них набиты кое-как. Она сказала, что мамаша развыступалась, пришлось взять, что под руку попалось. Ну и поехали мы в Истру. – Валентин замолчал.

– Дальше что было?

– Да ничего особенного. Купили бутылочку вина, два блока сигарет, еды кой-какой. Приехали, поужинали, легли. Что рассказывать-то? Я сразу понял, чем моя звезда себе на жизнь зарабатывает, очень она уверенно занималась этим делом; Строила, правда, из себя много, цену набивала.

– Лиля нравилась вам, Валентин?

– Да как сказать. Ноги у нее, конечно, были потрясные, а все остальное так себе. Лицо утром отекало ужасно, смотреть неприятно. Много курила. Я сам, конечно, курю, но не так. Чтоб одну за одной и без всякого перерыва, это уж слишком, тем более для женщины.

– О чем вы разговаривали?

– Да ни о чем. Она мало что понимала в компьютерах. Когда я начинал что-нибудь говорить, включала телевизор. У нее была невыносимая привычка без конца переключаться с канала на канал, ничего не досматривая. Меня это раздражало. Вообще в ней было много неприятного. Знаете, этакий человек-монолог, абсолютно не нуждающийся в собеседнике. Все о какой-то ерунде, с идиотскими подробностями. Скоро я понял, что слушатель Лиле и не нужен вовсе, и стал включать компьютер, пока она говорила.

– Суть ее рассказов не помните?

– Невозможно было запомнить, потому что невозможно было понять. У Лили мысли растекались, как сырые куриные яйца по гладкому столу. Безумная женщина.

– Была. Ее убили.

– Да, извините. Конечно, о покойниках плохого не говорят, это общепринято, просто я плохо воспринимал Лилину речь.

– Но фамилию Серебряков вы слышали?

– Да.

– Лиля рассказывала, как Серебряков ее бросил?

– А он это сделал?

– Пожалуйста, вспомните, Валентин. Александра Серебрякова убили. Если это сделали не вы, как утверждаете, то человек, о котором Лиля не могла не упоминать.

– Никого я не убивал! Зачем он мне сдался? У меня все есть: компьютер, квартира, машина. Все очень старенькое, конечно, зато никому, кроме меня, не нужное. Я сплю спокойно, никому не приношу вреда и не осложняю себе жизнь. Ну, не повезло: связался с девушкой, которую кто-то за что-то удушил. Только я здесь ни при чем.

– Лиля могла привлечь вас к убийству Серебрякова.