Уголек в пепле

— Разве ты не должен быть в городе, пугать маленьких детей и убивать своих родственников?

Лицо Маркуса потемнело, но он не поддался.

— Я бы ни за что не пропустил такое зрелище. — Желтые глаза блестели. — Я бы сам поднял топор, но Комендант сочла, что это неподобающе Императору. Кроме того, я лучше посмотрю, как мой Кровавый Сорокопут сделает это.

Я не сразу сообразил, что Маркус имел в виду Элен. Он наблюдал за мной, ожидая вспышку злости, но не дождался. Мысль о том, что Элен заберет мою жизнь, даже утешила меня. Мне бы хотелось умереть от ее рук, чем от незнакомого палача. Она сделает это чисто и быстро.

— Все еще слушаешься мою мать, да? — съязвил я. — Думаю, ты всегда был ее болонкой.

Гнев исказил лицо Маркуса, и я усмехнулся. Итак, проблемы уже начались. Отлично.

— Комендант мудра, — сказал Маркус. — Я придерживаюсь ее советов и буду так поступать, пока меня это устраивает.

Он отбросил официальное позерство и наклонился совсем близко, источая столько самодовольства, что впору им было задохнуться.

— Она помогала мне в Испытаниях с самого начала. Твоя мать говорила мне, что будет, а Пророки об этом так и не узнали.

— Ну, вот ты и признал, что обманывал и своими силами не смог бы победить, — я медленно зааплодировал, звеня цепями. — Отлично.

Маркус схватил меня за ошейник и ударил головой о стену. Я не сдержал стон, почувствовав, как большой кусок камня уперся мне в череп. Стражники обрушили на меня шквал ударов, и я упал на колени. Но как только они отошли, удовлетворенные тем, что пленник усмирен, я нырнул вперед и схватил Маркуса за талию. Он зашипел, когда я выхватил кинжал у него из-за пояса и приставил к горлу. Четыре меча появились из ножен, восемь стрел нацелились в меня.

— Я не собираюсь убивать тебя, — произнес я, вдавливая лезвие ему в шею. — Просто хочу, чтобы ты знал, что я могу тебя убить. А сейчас веди меня на казнь, Император.

Я уронил нож. Если я и собирался умереть, то лишь потому что отказался убить девушку, а не потому что перерезал горло Императору. Маркус оттолкнул меня, гневно скрежеща зубами.

— Поднимите его, идиоты, — прорычал он стражникам.

Я смеялся, когда он вылетел из камеры, клокоча от ярости. Маски убрали свои мечи и подняли меня на ноги. Свобода, Элиас. Ты почти свободен.

Рассвет мягко окрасил камни Блэклифа. Холодный воздух быстро нагревался, обещая знойный день. Дикий ветер гулял по дюнам, обрушиваясь на гранитные стены школы. Мертвым я не буду скучать по этим стенам, но буду скучать по ветру и запахам, что он несет из далеких мест, где можно найти свободу и при жизни, а не только в смерти.

Спустя несколько минут меня привели на двор, к колокольне, где был возведен эшафот. Здесь мне отрубят голову.

По большей части двор наполняли курсанты Блэклифа, но встречались и другие лица. Рядом с Комендантом и губернатором Таналиусом я заметил Каина. За ними плечом к плечу с главой городских военных стоял глава патрициев. Деда здесь не было, и я подумал, не выступила ли Комендант против него. Она в любом случае выступит, это лишь дело времени. Она много лет жаждала править кланом Витуриа.

Я выпрямил плечи и высоко поднял голову. Когда топор опустится, я умру так, как хотел бы того дед: гордо, как Витуриус. Всегда побеждать.

Я взглянул на эшафот, где меня ждала смерть в виде гладкого топора в руках моего лучшего друга. На этой церемонии она выглядела блистательно и больше напоминала Императрицу, нежели Кровавого Сорокопута.

Толпа расступилась, когда вломился Маркус и направился к зрителям, туда, где стояла моя мать, и встал рядом с ней. Четверо масок завели меня по ступеням на помост. Мне показалось, что я заметил какое-то движение под эшафотом, но посмотреть внимательнее не успел — я уже стоял рядом с Элен. Несколько человек, которые до этого о чем-то переговаривались, тотчас смолкли, как только Эл повернула меня лицом к толпе.

— Посмотри на меня, — прошептал я.

Внезапно мне так захотелось увидеть ее взгляд. Пророк заставил ее принести клятву Маркусу. Я все понимал. Это последствие моего поражения. Но сейчас, готовя меня к смерти, она смотрела холодно, и рука ее была тверда. Ни слезинки. Разве мы не смеялись вместе первокурсниками? Разве не сбегали из лагеря варваров или не впадали в веселую истерику после удачного ограбления нашей первой фермы? Разве мы не носили друг друга, когда один из нас не мог идти сам? Разве мы не любили друг друга?

Элен не обращала на меня внимания, и я заставил себя отвернуться от нее и посмотреть на толпу. Маркус наклонился к губернатору, слушая, что тот говорил. До сих пор странно не видеть Зака за его спиной. Я задумался, скучает ли новый Император по своему близнецу? Стоит ли престол, по его мнению, смерти единственного человека, который понимал его?

На другой стороне двора возвышался Фарис. Он казался смущенным, как потерянный ребенок. Рядом с ним стоял Декс, и я удивился, увидев слезы, бегущие по его лицу.

Моя мать тем временем выглядела расслабленной, какой я ее никогда не видел. Почему бы и нет? Она победила.