Уголек в пепле

– Каждый выпуск кто-нибудь думает, что как раз в этом году такое случится, – закатил глаза Декс. – И этого никогда не происходит. Элиас, скажи ему. Скажи Тристасу, что он – идиот.

– Тристас, ты – идиот.

– Но Пророк сказал…

Я коротко хмыкнул, и Элен бросила на меня укоризненный взгляд. Держи свои сомнения при себе, Элиас. Я положил еду в две тарелки, одну протянул ей.

– Вот, – протянул я. – Отведай помоев.

– И правда, что это? – Элен ткнула в пюре и нерешительно понюхала содержимое тарелки. – Навоз?

– Не нойте, – сказал Фарис с набитым ртом. – Вот кого жаль, так это пятикурсников – им приходится возвращаться к этой бурде после того, как четыре года они грабили фермы.

– Вообще жаль всех студентов первого уровня, – заметил Деметриус. – Можешь себе представить еще двенадцать лет здесь? Или тринадцать?

Большинство первокурсников в столовой смеялись, как и все остальные. Но некоторые поглядывали на нас с завистью, словно голодные лисы на львиный прайд.

Но мне представилось, что половина из них погибнут, их тела остынут, смех умолкнет. Впереди их ждут годы мук и лишений. И столкнувшись с этим, они либо беспрекословно все примут, либо будут задавать вопросы, либо выживут, либо умрут. Тот, кто задает вопросы, обычно и умирает.

– Не похоже, чтобы они грустили по Барриусу, – слова вырвались у меня прежде, чем я успел сдержать себя. Я почувствовал, как рядом со мной напряглась Элен, точно вода превратилась в лед. Декс неодобрительно нахмурился, умолкнув на полуслове, и за столом воцарилось молчание.

– А с чего бы им грустить? – вмешался Маркус, что сидел через стол от нас вместе с Заком в компании дружков. – Этот подонок получил то, что заслужил. Мне бы только хотелось, чтобы это длилось дольше, чтобы он подольше помучился.

– Никто не спрашивал твоего мнения, Змей, – ответила Элен. – В любом случае, умер ребенок.

– Повезло ему, – Фарис приподнял вилкой неаппетитное варево и плюхнул обратно в железную тарелку. – По крайней мере, ему больше не придется это есть.

По столу прокатился тихий смешок, и разговор возобновился. Но Маркус уже почуял кровь, его злорадство, казалось, отравляло воздух. Зак пристально посмотрел на Элен и пробормотал что-то своему брату. Маркус не обратил на него внимания, уставившись на меня глазами гиены.

– Ты так расстроился сегодня утром из-за этого предателя, Витуриус. Он что, был твоим другом?

– Отвали, Маркус.

– Тоже проводил кучу времени в катакомбах.

– Что это ты хочешь сказать? – Элен потянулась к оружию, и Фарису пришлось взять ее за руку.

Маркус пропустил ее слова мимо ушей.

– Ты тоже собираешься дать деру, а? Витуриус?

Я медленно поднял голову. Это всего лишь догадка. Он предположил наобум. Он не мог этого знать. Я был осторожен. Осторожность, проявляемая в Блэклифе, может показаться большинству людей паранойей.

Над нашими столами повисла тишина. Отрицай это, Элиас. Они ждут.

– Ты руководил караулом сегодня утром, не так ли? – продолжал Маркус. – Должно быть, ты встревожился, узнав, что предатель сбежал. Ты должен был поймать его. Скажи, что он заслужил это, Витуриус. Скажи, что Барриус заслужил свое наказание.

Это должно быть легко. Но я так не считал, вот в чем дело. Губы одеревенели. Слова не шли с языка. Барриус не заслужил того, чтобы его забили до смерти. Он был ребенком, мальчиком, запуганным настолько, что не мог остаться в Блэклифе, что рискнул всем, лишь бы сбежать.

Молчание постепенно распространялось по столовой. Некоторые из центурионов, сидевших за главным столом, начали посматривать на нас. Маркус встал. И мгновенно, точно течение быстрой реки, настроение присутствующих изменилось. Чувствовалось напряженное ожидание и любопытство. Сукин сын.

– Это поэтому твоя маска до сих пор к тебе не приросла? – не отставал Маркус. – Потому что ты не один из нас? Скажи это, Витуриус. Скажи, что предатель заслужил свою судьбу.

– Элиас, – прошептала Элен. Ее глаза молили. Уступи. Всего на один день.

– Он…

Скажи это, Элиас. Ничего не изменится, если ты скажешь.

– Он заслужил это.

Я холодно встретил взгляд Маркуса, и он ухмыльнулся, будто знал, как дорого дались мне эти слова.

– Это было очень тяжело, ублюдок?

Я даже обрадовался, что он оскорбил меня – это дало мне повод сделать то, чего так сильно хотелось. Я ринулся на него с кулаками. Но мои друзья ожидали этого. Фарис, Деметриус и Элен тут же вскочили на ноги и удержали меня, заслоняя будто стеной проклятую ухмыляющуюся физиономию Маркуса.

– Нет, Элиас, – сказала Элен. – Комендант выпорет тебя за то, что ты начал драку. Маркус этого не стоит.

– Он – ублюдок…

– На самом деле ублюдок это ты, – отозвался Маркус. – По крайней мере, я знаю, кто мой отец. Меня не воспитывала горстка воняющих верблюдами кочевников.

– Ты – плебейская шваль…

– Старшие Мастера, – главный центурион подошел к нашему столу. – Какие-то проблемы?