Угольки

Этот вопрос меня удивляет. Большинство людей уже не просит о таких вещах. Но мне нравятся эти люди, а мои инстинкты очень редко ошибаются. Я хочу ответить, но сначала поворачиваюсь к Кэлу. Я не буду настаивать, если он посчитает это плохой идеей.

Он тоже смотрит на меня, и между нами происходит безмолвный разговор. Он не в восторге от такого плана, но готов сделать это, если я этого хочу.

Так что я говорю:

— Да, мы, пожалуй, могли бы это сделать, если тут недалеко. Мы уже провели несколько дней вдали от дома.

— Не больше тридцати миль, — Мак улыбается. Улыбка теплая, настоящая и меняет его лицо. — Мы будем очень благодарны.

— Ладно, — бурчит Кэл, показывая на наш грузовик. — Тогда давайте выдвигаться. Берите свои вещи и запрыгивайте назад. Я заберу бензин, оставшийся в вашем грузовике.

Кэл выкачивает бензин из расстрелянного пикапа в наш, пока Мак и Анна собирают вещи. Я забираюсь в кузов грузовика вместе с ними, поскольку мне хочется поговорить с ними.

В последнее время я общалась с людьми больше обычного, но общение до сих пор ощущается новым и волнительным.

Когда Кэл садится за руль и едет, Анна первым делом спрашивает у меня:

— Итак, он твой мужчина или твой отец?

Я моргаю, опешив от вопроса. Мне реально требуется минутка, чтобы найти ответ.

— Эм, ни то, ни другое. Не прям так. Мы… вроде как семья.

Это звучит неправильно. Кажется, мы с Кэлом нечто большее. Он не прикасался ко мне с тех пор, как мы пустились в дорогу. Он делает это только в нашей хижине после заката. И он решительно отказывается трахать меня или целовать. Но для меня он во всех отношениях мой мужчина.

Единственный, кого я хочу.

Если другие люди могут посчитать это странным или каким-то грязным, для меня это не становится менее значимым.

Но он хочет, чтобы другие люди считали нас семьей, и у меня нет оснований не соглашаться с этим. Это расплывчатый и безопасный способ описать наши отношения. И если честно, никого не касается, кем мы с Кэлом приходимся друг другу.

Мы втроем болтаем в кузове грузовика, пока Кэл ведет машину. Я узнаю, что Анна преподавала английский в старшей школе, в маленьком городке в горах Вирджинии, а потом с остатками своего города мигрировала в Форт-Нокс. Мак был солдатом в армии, его командировали туда до Падения, и он помогал защищать базу, когда люди бежали туда в поисках безопасности. В прошлом году на базу напало стадо, и ему пришлось скрываться вместе с остальными. Он и Анна явно не вместе как пара, но они до сих пор иногда видятся.

Я рассказываю им основные моменты своей истории, потому что они поделились своим прошлым. Я не привыкла открываться кому-либо, кроме Кэла, но рассказать им что-то в ответ кажется справедливым.

Мы провели в пути какое-то время, на удивление хорошо общаясь, но тут Мак стучит по окну кабины, показывая Кэлу остановиться.

— Куда едем дальше? — спрашиваю я.

— Никуда. Мы остаемся здесь. Они нас найдут. Они должны проехать тут сегодня после обеда.

Кэл припарковал грузовик и вышел, чтобы присоединиться к нам у кузова. Он стоит, чтобы легко видеть любого, кто приблизится. Он держит винтовку наготове.

Мне он не кажется довольным. Его плечи напряжены, глаза помутились. Он наверняка хочет знать больше о том, кого мы ждем?

— Те, с кем вы встречаетесь, безопасны, так? — спрашиваю я, поскольку знаю, что Кэл не спросит.

— Безопасны? — Мак пожимает плечами. Он тоже стоит, держа руку на оружии, но он далеко не так сильно напряжен, как Кэл. — Я бы так не сказал. Но они не навредят вам, если вы не дадите им повода.

Кэл поворачивает голову, встречаясь со мной взглядом, и между нами завязывается очередной безмолвный разговор, состоящий лишь из выражений лиц. Он начинает беспокоиться и терять терпение, а мне приходится попытаться убедить его остаться.

Он бросает на меня последний взгляд, явно передающий, что его терпение на исходе, но он не настаивает. Пока что.

— Все будет хорошо, — шепчет Анна, когда Кэл отвернулся. — Мария и ее команда хорошие. Мы помогаем многим женщинам. Они не будут чинить вам проблемы.

— Кто они?

— Это группа женщин, которые путешествуют по округе и ищут других женщин, нуждающихся в помощи. Я должна быть с ними, но я взяла, ээ, небольшой перерыв, — она косится на Мака буквально на несколько секунд. — Я присоединилась к ним в прошлом году, потому что у меня в мире никого не осталось. Ни семьи, ни близких друзей, никого. С ними я хотя бы могу делать добро и учиться, как позаботиться о себе, — ее большие голубые глаза смотрят искренне и слегка тревожно. — Раньше я постоянно чувствовала себя беспомощной. Я всю жизнь чувствовала себя так. Но я хочу изменить это, поэтому работаю в данном направлении. Они многому меня научили. Боец из меня до сих пор не очень, но они не ожидают от меня идеала. Они меня учат, поэтому я постоянно становлюсь лучше. Я просто хочу чувствовать, что я могу о себе позаботиться.