Угольная крошка

– Все верно, Кнут. Но только он был мертв. Покойника спрятать легче. Уж не думаете ли вы, что?.. Вы что, ищете труп?

В семь утра полицейское отделение в полном составе было собрано в администрации. Том Андреассен уже начал брифинг, когда Кнут вошел в переговорную с чашкой кофе в руках, заметно не выспавшийся.

– Мы прочесали большинство складов и пустующих помещений в городе. Кое-кто из отряда Красного Креста ночью объехал ближайшие летние домики. Многие из них активно используются шахтерами на выходных. Поисковым отрядам наказали не предпринимать никаких действий в случае обнаружения Ульсена и девочки. Но время на исходе, и теперь мы должны провести формальный обыск всех контор, жилых домов и квартир, – он вздохнул. – Это масштабная работа. К счастью, у пожарной команды есть детальная карта застройки. Нам также следует известить «Стуре Ношке» и пообщаться с ними. Мы должны опросить буквально каждого в Лонгиере.

Тут посреди длинного конференц-стола зазвонил телефон. Полицейские сидели и смотрели на него, как будто боялись нежелательной беседы. В конце концов трубку снял Кнут.

Он ожидал услышать кого-нибудь из поискового отряда, но звонила секретарь из приемной. Редактор «Свальбардпостен» хотел во что бы то ни стало лично поговорить с губернатором.

– Наверняка что-то пронюхал, – сказал Том Андреассен. – Он не стал бы звонить губернатору в семь утра, если бы не знал чего-то, что, по его мнению, нам еще не известно.

Люнд Хаген сидел в своем кабинете в пустом, по-утреннему тихом здании КРИПОСа и просматривал на экране компьютера списки дел, находящихся в разработке. Все шло к тому, что в Лонгиер предстояло отправиться Яну Мелуму. Но начальнику отдела по расследованию убийств не хотелось ему звонить. И дело было не только в том, что Мелум как раз взял отпуск. Глава КРИПОСа медлил еще и потому, что Мелум не раз говорил, что не хочет работать с делами, в которых так или иначе замешаны дети. Люнд Хаген никогда не спрашивал, почему. Но знал, что это было как-то связано с расследованием, которое Мелум вел до того, как пришел в КРИПОС.

А что если послать того следователя, что только недавно пришел в их отдел? Как там ее… Вероника? Нет, Харриет. Она блестяще сдала все тесты и считалась внимательной и дотошной. Но Люнд Хаген знал, что из этого ничего не выйдет. Она только-только начала, еще ни разу не руководила осмотром места преступления и, насколько ему было известно, никогда не бывала на Шпицбергене.

Как ни крути, ехать надо Яну. У него есть необходимый опыт расследования убийств на архипелаге. И он один из лучших следователей КРИПОСа. К тому же никакого убийства не случилось, просто пропала маленькая девочка. Вполне может статься, что дело разрешится еще до того, как самолет с материка приземлится в Лонгиере.

Люнд Хаген вздохнул и взял в руки телефон. Яну Мелуму следовало звонить немедленно, иначе он не успеет на девятичасовой вылет.

– Автомобиль Стейнара Ульсена, – отчеканил редактор «Свальбардпостен».

Анна Лиза Исаксен переключила телефон на громкую связь, и его голос разносился на всю переговорную.

– У него же белый «субару», верно? Примерно пяти лет. Он купил его с пробегом и здорово лажанулся. Переплатил. Эта машина больше времени проводит в сервисе, чем на дороге.

– Да, – ответила Анна Лиза. – Возможно. Мы ищем его машину. А вам, значит, удалось ее найти? – она старалась не выдавать своего волнения.

Но редактор не хотел просто так делиться информацией:

– Что вы можете сказать о ходе поисков на данный момент? Вы нашли следы двух пропавших? Ведь речь, судя по всему, идет о несчастном случае? Верно?

– Вам наверняка известно не меньше нашего. Мы ищем Эллу Ульсен и ее отца. И нет ничего, что указывало бы на уголовный характер дела. Скорее всего, они выехали в один из летних домиков и не знают, что их ищут.

Редактора не особо устроил подобный ответ.

– Хорошо. Я вполне могу написать то, что вы сейчас сообщили, «для прессы». Но мы оба прекрасно знаем, что добровольческий отряд Красного Креста не стал бы прочесывать сугробы с собаками, если бы все было так безобидно, как вы говорите.

– У нас нет никаких оснований полагать…

– И к тому же, – продолжил редактор с триумфом в голосе, – если Стейнар Ульсен с дочерью выехали загород, почему его снегоход стоит рядом с домом, а машина – у Централи канатки?

Прошло всего несколько лет с того момента, как «Стуре Ношке» решила покончить с переправкой угля с шахт при помощи вагонеток по стальным канатам, протянувшимся над городом. Вместо этого уголь на пристань стали доставлять грузовиками. Решение это назрело давно. Большинство начальников компании выросли в тени огромных мачт, поддерживавших канаты. Они привыкли к скрипу железных крюков, скользивших по канатам, к лязгу пустых вагонеток, едущих обратно в шахту, к грохоту, который сопровождал их возвращение, к угольной пыли, что кружила над городом и чернила снег под канатными путями. Пока работала канатка, жители всегда знали, какой сейчас день недели. По воскресеньям вагонетки на несколько часов замирали из уважения к церкви.