Угольная крошка

Центр управления канатной дороги располагался в Шэринге, выше по склону, чем администрация губернатора: гигантское здание или, скорее, своего рода машина. В своей верхней точке центр управления возвышался над землей больше чем на двадцать метров, напоминая чудовищную инопланетную конструкцию на длинных паучьих ногах, со множеством стальных тросов, накрывших город со всех сторон подобно сети. Грузоподъемность вагонеток составляла семьсот килограмм, и канатка могла за день отправить четыре сотни вагонеток к терриконам на мысе Хотелльнесет.

Но потом старые шахты одна за другой стали закрываться. Шахта номер один, старая «Американка», открытая еще в 1906 году Джоном Лонгиером и в 1916-м перешедшая к «Стуре Ношке». Уже в 1920 году ужасная вспышка от взрыва угольной пыли вырвалась из отверстия рудника и озарила отдельные районы Лонгиера. Разумеется, «Американку» закрыли. Шахта, способная за один день унести жизни 26 человек, была слишком опасна. И к тому же они все мечтали от нее отделаться, потому что проблем с ней было куда больше, чем угля. И все же именно с этой шахты началась история «Стуре Ношке».

Постепенно угледобыча ширилась, и на крутых склонах горы появлялось все больше наземных сооружений. Сейчас от них осталось не много. Лишь призрачные, нереального вида конструкции из покосившихся бревен высоко над городом. Темные жилища страхов, которые давным-давно покинули эти края вместе с людьми, которые их в себе носили.

Со временем на ходу осталась только Седьмая шахта, но переправлять уголь по канатной дороге от горы Плато до старого центра управления стало слишком долго и нерационально. Поддерживать старую транспортную систему больше было невыгодно.

Жители Лонгиера много раз недобрым словом поминали вагонетки, которые мешали им спать, громыхая посреди ночи у них над головами. Но когда последняя вагонетка прибыла в центр управления, была снята и бессрочно упрятана под замок, в городе стало непривычно тихо. И даже когда скрежет стальных канатов уже позабылся, ночная тишина будила в людях тоску, о которой не принято было говорить. «Прогресс, что поделать, – вздыхали люди. – Лонгиер больше не шахтерский город».

У «Стуре Ношке» рука не поднималась сносить старый надежный центр управления канаткой, которая им когда-то так досаждала. В контрольном помещении, где раньше перенаправлялись вагонетки, всю зиму работало отопление. И случайные прохожие могли иногда видеть свет в его окнах. Сотрудники «Стуре Ношке» понимали, что это была всего лишь дежурная лампа над письменным столом. И все же создавалось впечатление, что здание стоит и ждет чего-то посреди холодной зимней ночи.

Том Андреассен и Эрик Хансейд взяли на выезд полноприводную машину. Хотя дорогу в сторону Централи зимой исправно чистили. Возле заброшенного складского помещения, немного в стороне от собственно канатной станции, намело высокие сугробы. И никаких следов покрышек видно не было. Станция возвышалась над ними на длинных стальных опорах, сбитых из грубых металлических листов при помощи гигантских болтов и гаек. Такие нужны были для того, чтобы выдерживать напор груженых углем вагонеток. Редкие окна в стенах огромного строения располагались высоко над землей и были темны. Белого «субару» Стейнара Ульсена было не видать. Но на снегу между дорогой и канаткой, а также вокруг пожарной лестницы, которая вела внутрь станции, виднелось множество отпечатков ног. И несколько следов шин.

Полицейские вылезли из машины и принялись изучать утоптанный снег и осматривать местность. Освещения не было ни возле входа, ни вокруг строения, а свет ближайшего фонаря сюда не дотягивался. Но высоко в небе висела луна и обливала своим призрачным и холодным сиянием гигантские стальные ноги и туловище здания-насекомого.

– Если он там, то должен был нас услышать, – сказал Том Андреассен, выпустив при этом изо рта белое облако пара. – Куда только подевался его «субару»?

– Постойте-ка здесь, – Хансейд в несколько длинных шагов обошел бревенчатый склад. Андреассен остался в беспокойстве стоять у машины. В городе, там, далеко внизу, уже стал заметен утренний трафик. На дорогах замельтешили огни машин. Зажглись также витрины некоторых магазинов и окна контор. Но здесь, наверху, было тихо, звуки долины сюда не долетали. Что он будет делать, если Стейнар Ульсен внезапно откроет дверь и появится на пороге? Неужели он и правда укрылся здесь вместе с дочерью? Как только такое может в голову прийти?

Хансейд вернулся с противоположной стороны. Он стряхнул снег со штанов и покачал головой. Никаких признаков жизни он не обнаружил. И никаких машин за складом: ни «субару», ни чего-либо еще.

– По крайней мере он точно не в здании склада, – резонировал Хансейд. – И если когда-то был тут, то уже уехал. Редактор, наверное, ошибся. Может, просто кто-то из «Стуре Ношке» заезжал посмотреть, все ли в порядке.

– И все же надо проверить, – сказал Андреассен и перевел взгляд на громаду станции у них над головами.