Уголовное дело Бориса Савинкова

Секретарь Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР А. Енукидзе Москва, Кремль, 29 августа 1924 г.

Акт о смерти Б. Савинкова

7 сего мая в 23 часа нами в присутствии помощника прокурора РСФСР г. Катаньян осмотрен труп Б. Савинкова, причем при наружном осмотре трупа оказалось:

Незначительные ссадины на спине в области грудных позвонков; спереди в области, начиная от 5–6 ребер слева и переходя на брюшную стенку с той же стороны, значительных размеров подкожное кровоизлияние; верхние и нижние конечности каких-либо повреждений не имеют; при осмотре черепа обнаружено полное раздробление затылочной кости, части теменных костей и височных.

Смерть несомненно последовала мгновенно от тяжелой травмы головы с нарушением целостности важнейших центров головного мозга, вследствие падения с 5 этажа на асфальтовую площадь.

Нач. санчасти ОГПУ врач Кушнер Врач тюрем ОГПУ подпись

Осмотр произведен в моем присутствии. Прокурор при ОГПУ Катаньян

Показания Г.С. Сыроежкина по поводу самоубийства арестованного Б.В. Савинкова

7 мая вечером по предложению тов. Пузицкого я прибыл в ГПУ для сопровождения за город арестованного Савинкова совместно с т. т. Пузицким и Сперанским. На автомобиле мы выехали в Царицыно, где пробыли 1–1 1/2 часа и затем вернулись обратно в Москву.

Зашли в комнату № 192, откуда должен быть направлен во внутреннюю тюрьму Б. Савинков. Мне казалось, что настроение у него обыкновенное.

В тот момент, когда тов. Пузицкий вышел в соседнюю комнату, кажется, за водой, Б. Савинков ходил по комнате и что-то рассказывал и вдруг совершенно неожиданно выбросился в окно.

Я тут же вскочил, сделал прыжок к окну, но было уже поздно. Я увидел у двери (соседняя с окном, куда выбросился Б. Савинков) тов. Пузицкого. В продолжение нескольких секунд мы оставались в недоумении. Затем т. Пузицкий выбежал из комнаты для того, чтобы сделать тревогу.

Я тут же также выбежал во двор, где увидел Б. Савинкова, который был уже мертв.

Сыроежкин 9 мая 1925 г.

Показания снял Фельдман

Показания В.И. Сперанского в связи с самоубийством Б.В. Савинкова

Совершенно секретно

Начальнику КРО

Согласно предложения тов. Пузицкого излагаю обстоятельства как предшествующие, так и сопровождавшие самоубийство срочного заключенного Б.В. Савинкова.

6 мая, когда я был в камере у Савинкова, он говорил мне, что послал заявление на Ваше имя с просьбой дать ему категорическим ответ, будут ли его годы держать в тюрьме или освободят. Савинков в этот раз, как вообще последние недели, производил на меня впечатление крайне изнервничавшегося человека и неоднократно повторял, что для него лучше немедленная смерть, чем медленная в тюрьме.

В тот же день он сказал мне, что пишет заявление Ф.Э. Дзержинскому, где ставит определенно вопрос о своем освобождении. При этом он обратился ко мне с просьбой передать это заявление т. Пузицкому и прибавил: «Я отношусь к Артузову с уважением, к Пузицкому с уважением и симпатией, а к Вам, Валентин Иванович, по-товарищески…»

7 мая утром я заходил к Савинкову в камеру и взял от него заявление на имя т. Дзержинского, которое передал т. Пузицкому.

В тот же день, 7 мая, в 20 часов по служебной записке т. Пузицкого я получил из внутренней тюрьмы Савинкова для поездки за город (по усиленной просьбе Савинкова о вывозе его за город) и доставил его в комнату № 192.

В 20 часов 20 минут Савинков на автомобиле в сопровождении т. Пузицкого, т. Сыроежкина и меня выехал за город в Царицыно. Савинков, сидевший между т. Пузицким и мной, чрезмерно почему-то нервничал, непрестанно закуривал папиросы, на что т. Пузицкий обратил внимание и спросил его, почему он так нервничает.

Доехав до Царицына и пробыв там некоторое время, в 22 ч. 30 минут мы поехали обратно. Между прочим, когда мы шли по шоссе в Царицыно, Савинков взял меня под руку и так шел со мной. Это меня, помню, удивило, так как раньше он никогда меня под руку не брал, и я это объяснил его нервозностью в этот вечер и «товарищеским» отношением ко мне.

В Москву мы вернулись в 23 часа и вместе с Савинковым вошли в комнату № 192 — в ожидании прибытия конвоя из внутренней тюрьмы. У меня очень разболелась голова, и я прилег на диван. В комнате был Савинков, т. Сыроежкин и т. Пузицкий, последний из комнаты на некоторое время выходил. Савинков то сидел около меня и говорил что-то о своей первой вологодской ссьлке, то ходил по комнате, подходил к окну, вдыхал свежий вечерний воздух, говоря, что в камере так душно и так приятно вдохнуть в себя некамерный воздух.