Уголовное право и процесс. Не теоретические советы начинающим адвокатам и следователям, а также обвиняемым и их родным

Если к моменту прочтения этой рукописи вас не привлекают к уголовной ответственности, вы еще не находитесь в следственном изоляторе или под домашним арестом, самый важный совет для вас является и самым простым – не совершайте противоправных действий! Как сказал Остап Бендер: «Чтите уголовный кодекс!». На досуге прочитайте его, и все свои действия сверяйте с ним. Некоторые оптимисты любят повторять ироничный афоризм: «Незнание закона не освобождает от ответственности. А вот знание нередко освобождает!» (Станислав Ежи Ленц). Но это оптимисты. Я отношу себя к реалистам и поэтому запомнил и вам советую помнить более «полезный» афоризм: «Уж лучше буква закона, чем его цифры» (Веслав Брудзиньский). Исправительно-трудовая колония не самое лучшее место, в котором стоит провести несколько лет своей, как и у всех нас, не слишком длинной человеческой жизни. Легче соблюдать уголовный закон и спать спокойно, чем нарушить и ожидать «стука на рассвете». Хотя есть любители экстрима в жизни, и следующая глава будет посвящена рекомендациям для их родных.

Глава 2.

«Опять по пятницам пойдут свидания и слезы горькие моей родни» (11 рекомендаций родным и близким)

Жизнь моя проходит за стеной,

Вхожи лишь жена, друзья и дети.

Сломится она только войной

Или… стуком на рассвете.

Игорь Губерман

Нас привязывают к жизни те, кому мы

служим о порой.

М. Эбнер-Эшенбах

Меня часто спрашивают, особенно бывшие сослуживцы по следственной работе, о том, не стыдно ли мне защищать «негодяев», которых в течение 22 лет, расследуя уголовные дела, подготавливал к отправке, как обычно говорят, «в места не столь отдаленные». Не лукавя, отвечаю, что большей частью защищаю не преступника, а его родных, стараюсь облегчить их участь его скорейшим возвращением домой. И потом, не все они «негодяи», значительная часть – люди, сделавшие неверный шаг, не думая о последствиях. Перед взятием на себя обязательств о защите встречаюсь и беседую с подзащитным и если убеждаюсь в том, что он все-таки «негодяй» и «беспредельщик», то под любыми предлогами отказываюсь от заключения с ним или его родственниками соглашения об оказании юридических услуг. Но в любом случае для родственников он все равно родной и близкий, и они желают, чтобы он в самое короткое время оказался рядом с ними. Бывают редкие исключения, когда они, наоборот, вздыхают с облегчением, получив известие о том, что того, кто их мучил, не скоро увидят. С просветленными лицами они заявляют удивленным сотрудникам полиции, что наконец-то поспят спокойно, так как их не будет мучить вопрос о местонахождении того, кто редкую ночь проводил в своей постели, и они не знали, жив он или «отдыхает» в морге. Теперь, заявляют они, мы будем спать спокойно, зная, что он под охраной, обут и одет, может быть и не по моде, но это мелочи по сравнению с переживаниями и постоянными «вытаскиваниями» его почти из всех райотделов республики, а впоследствии и из колоний. Но в большинстве случаев обиды и мучения забываются, а в свою очередь измученному их многочисленными звонками и визитами адвокату задаются в разных вариантах одни и те же вопросы: «Что можно сделать, чтобы ему помочь? Может быть, напишем во все инстанции жалобы?».

В переводе с армянского слова «цавет танем» означают «заберу твою боль». Эти слова употребляют в общении с дорогими и близкими людьми как выражение любви. И даже если их не произносят вслух, матери всего мира готовы забрать боль своих детей, в том числе и «непутевых». За них даже душа больше болит, чем за благополучных. Особенно сильно материнский инстинкт проявляется тогда, когда она чувствует, что ее ребенку, пусть даже это стокилограммовый сорокалетний детина, очень плохо. В этом убеждаешься, видя в следственном изоляторе очередь женщин с горестными лицами, держащих в руках огромные сумки (передачи). Родные и близкие готовы помочь тем, кто сидит за высокими заборами с колючей проволокой, но зачастую, не зная, что предпринять, своим бездействием, а зачастую и непродуманными действиями, причиняют им вред. Когда же они, наконец, решают обратиться к адвокату, то бывает уже слишком поздно, поскольку все первоначальные следственные действия уже проведены, доказательства виновности получены, иногда и не всегда законными средствами. Обычно я спрашиваю обратившихся ко мне клиентов: «Когда был задержан ваш сын (брат, друг)?» и, получив ответ, что данное событие имело место два дня или две недели назад, печально констатирую, что они опоздали как раз на этот промежуток времени. Именно для того, чтобы родные и близкие не раскаивались в своем бездействии или в активных «вредных» действиях, посвящу несколько страниц тактике поведения людей, чьи родственники или друзья, волей или неволей, попали в жернова нашего отечественного правосудия.