Уголовного розыска воин

...Наверное, Мурад почувствовал на себе взгляд жены, обернулся, прежде чем свернуть за угол, кивнул: иди, дескать, в дом. За углом ускорил шаг. Решил по пути заглянуть на цементный завод. Надо поговорить с директором о беспорядках в общежитии, иначе и до беды недалеко. Пьянствуют там по вечерам, а комендант смотрит на все сквозь пальцы.

Директор завода Кравченко встретил майора настороженно:

— Что-нибудь стряслось?

— Пока нет, Валентин Михайлович. Но может, если не смените коменданта в новом общежитии...

Кравченко внимательно выслушал Хусаинова, повернулся к своему заместителю.

— Сегодня же все проверьте и наведите порядок в общежитии. Найдите толкового коменданта. — И тут же обратился к Мураду: — Вчера в райком партии вызывали секретаря нашего парткома. Устроили ему головомойку. Говорят, вы на нас нажаловались. Но ведь наш завод, майор, не на вашем участке находится...

Хусаинов прервал директора:

— Зато общественный пункт охраны порядка расположен на моем участке. «Заморозили» вы этот пункт, Валентин Михайлович. Только участковые инспектора там и бывают, дружинников инструктируют. А где совет общественности? Где товарищеский суд, детская комната на общественных началах? На бумаге. А ведь председателем совета назначен главный инженер вашего завода.

— Да нет, я не в обиде, — улыбнулся директор. — Наоборот, благодарить вас хочу за такое беспокойство.

Хусаинов встал.

— Ну, мне пора. Это я так, мимоходом, заглянул к вам. Не забудьте об общежитии.

* * *

Весна брала свое даже на северных склонах гор, куда совсем редко пробивались косые лучи солнца. В полдень она своим дыханием отогревала промерзшую за зиму землю. Асфальтированная дорога, исчерченная темными влажными полосами, курилась испарениями.

Мурад неотрывно смотрит сквозь стекло машины на эти зыбкие струи тепла, задумчиво говорит шоферу:

— Коконы шелкопряда...

— Где?

— А вон, впереди. Солнце из них ниточки тянет.

Шофер низко наклоняется к баранке видавшего виды «газика», вместо ответа дарит Мураду лукавую улыбку. Мол, все понятно, товарищ милиционер: весной даже вы оттаиваете. А Мурад, подкрутив концы пышных седых усов, спрашивает:

— Почему не побрился? Жена-то тебя пускает в дом с такой щетиной?

— Специально не бреюсь в дорогу, — отшучивается шофер, — жена так велит. Это чтобы я другим не нравился. Уедешь, говорит, бритым, не дождешься от меня девятого ребенка. А я так люблю детей, дядя Мурад.

Хусаинов рассмеялся:

— Разве ты меня знаешь? Я же впервые сел в твою машину.

— А кто вас в этих горах не знает? — вопросом на вопрос ответил шофер. — Все знают...

Шофер неожиданно оборвал фразу, кивнул на раскинувшийся впереди кишлак.

— Узнаете?

Хусаинов задумчиво глядел на дома, приютившиеся на склоне горы, почти у самого ее подножия. Вспомнился ему декабрь 1958 года...

* * *

...Осень тогда выдалась холодной, снежной. Но не студеностью своей врезалась она в память Мураду, бывшему в ту пору начальником районного отдела милиции в Варзобе...

Сначала позвонил секретарь райкома партии:

— Чем занят? Читаешь газету? Это хорошо. Значит, постановление Совмина о закреплении кадров в сельском хозяйстве видел?.. Поедем в «Большевик». Там сегодня отчетно-выборное колхозное собрание. Тебе как члену бюро райкома надо поприсутствовать. Я за тобой заеду.

Потом позвонил председатель райисполкома:

— Настроение боевое? Тебе как члену бюро... Ах, уже знаешь. Ну и хорошо.

Народ в клубе был в сборе. В президиум вместе с секретарем райкома и председателем райисполкома избрали и Хусаинова.

После отчета председателя колхоза и бурных обсуждений его доклада перешли к выборам нового состава правления. Начали называть кандидатуры.

Услышав свою фамилию, Хусаинов шепнул председательствующему на собрании секретарю райкома:

— Товарищ Акрамов, ошибка вышла... Вместо чьей-то назвали мою фамилию.

А тот на весь зал:

— Никакой ошибки нет. Вас рекомендовало бюро райкома партии, товарищ Хусаинов!

— Председателем его избрать! Председателем! — закричали колхозники.

Мурад вскочил:

— Товарищи! Я не разбираюсь в сельском хозяйстве. Конь да оружие — вот мои занятия. Всю свою жизнь с ними...

— Вношу поправку в заявление товарища Хусаинова, — прервал Мурада секретарь райкома, обращаясь в зал. — После службы в армии Хусаинов был учителем у себя на родине, в кишлаке Намозго, потом, окончив специальные курсы, работал-инспектором в районо. А в милицию пришел по призыву партии в тысяча девятьсот сороковом году.

На следующий день, когда Мурад пришел в райком, секретарь райкома заверил его:

— Поднимешь колхоз, снова вернешься в милицию.

Хусаинов стал руководить колхозом.