Уготованная судьба

Он потягивается и немного отбрасывает одеяло, таким образом, демонстрируя верхнюю часть своей груди. Металлические штанги, проколотые сквозь его соски, дразнят меня (прим. пер. штанга (барбелл, барбелла) – украшение для пирсинга, состоящее из прямого стержня круглого сечения, на который с обеих сторон накручиваются шарики (шипы, конусы, камни и т. д.). Никогда не думала, что они будут выглядеть так горячо на парне, но, увидев их вблизи, у меня текут слюни.

— Доброе утро, солнышко.

Понятия не имела, что он проснулся. Моё лицо заливается краской от осознания того, что он видел, как я пялюсь на него.

— Доброе утро. Не слышала, как ты вернулся, как тебе удалось выбраться?

Схватив мою руку, он подтягивает меня, так я оказываюсь ближе к нему.

— Я знаком с мэром. Обвинения были фальшивыми, нам обоим это известно.

— Да, определённо.

Я прислоняюсь своей рукой к его груди, и впервые моя кисть сопротивляется попытке сжать её, чтобы впиться ногтями в его грудь. Боже, что на меня нашло? У меня никогда не было подобных мыслей… даже в фантазиях, не говоря уже о реальном человеке.

— Я не слышала, как ты вернулся домой прошлой ночью, — он приподнимает бровь, и я отступаю. Звучу как зануда высшей степени. — Я имею в виду. Сюда. В твой дом. Я не слышала, как ты вошел в свой дом прошлой ночью.

— Вчера нам так и не удалось поговорить.

Он отшвыривает оставшуюся часть одеяла прочь. Мышь спрыгивает с кровати и выбегает из комнаты.

Матерь божья. На нём нет ничего, кроме пары черных боксёров, очерчивающих каждый сантиметр его длинного и толстого члена. Не могу перестать пялиться на него. Он делает что-то, что заставляет его дёргаться, и я задыхаюсь на вдохе. Мои щёки пылают, и когда он помещает руку под мой подбородок, чтобы поднять мою голову вверх, я вырываюсь из его захвата.

— Все хорошо, Мелли.

— Я должна пойти приготовить завтрак.

Жалкая попытка встать оказывается невозможной, когда он закидывает свою ногу на мою и тянет меня в свои объятия. И что мне прикажете делать? Смотреть прямо на него. Я не могу перестать смотреть на его пенис.

— Хочешь потрогать его, детка?

Внезапно мой рот оказывается, словно набитым ватой, и я облизываю губы.

— Это то, о чём я говорил, когда сказал, что нам нужно убедиться, что мы на одной волне. Потому что если ты хочешь меня хотя бы наполовину так сильно, как хочу тебя я, мне необходимо знать об этом. Не хочу доставлять тебе неудобства или делать предположения, но я не собираюсь врать, — он обхватывает меня руками. — Я не хочу сейчас ничего больше, чем то, чтобы ты прикоснулась ко мне.

— Хочу. То есть, ты хочешь? — так я и предполагала. Но услышанные слова приносят облегчение.

— Чёрт, да. Господи, Мелли. Я не могу выкинуть тебя из головы. Это больше, чем я когда-либо хотел чувствовать к кому-то, но это, бл*дь, произошло, и я не могу остановить это.

— Серьёзно?

— Да, серьёзно, — он садится, и я, наконец, отвожу взгляд от его члена в боксёрах. Он наклоняется ближе и опирается своим лбом о мой. — Ради тебя я становлюсь таким чертовски твёрдым.

Вместо того чтобы ответить каким-то глупым замечанием или вопросом, я сижу здесь, как проклятая рыба с открытым ртом и просто пялюсь на него широко раскрытыми глазами.

— И знаю, что у нас за плечами много нестандартных и сложных ситуаций, но мне хотелось бы это изменить. Я хотел бы добавить больше счастливых моментов. Когда мы провели день вместе, просто бродили – это был один из лучших дней, которые я помню за многие годы. Мне нужно больше таких дней. Я бы хотел прекратить избегать этого и, чтобы ты уже была бы моей.

— Хочешь?

— Хочу, — ухмыляется он. — Но мне необходимо знать, что мы понимаем друг друга, что ты хочешь этого, хочешь меня, так же сильно, как и я… Я не сделаю этого, Мелли, — он показывает жестом между нами. — Я был одинок на протяжении очень долгого времени, но мне неподвластно то, что ты делаешь со мной.

Две вещи происходят одновременно. Во-первых, я понимаю, что его суровая личность и сдержанное поведение происходят из-за боли. Я вижу это в его глазах. Хочу узнать, что это, чтобы я могла исправить это. Придётся вытащить это из него позже. А во-вторых, и это более важно…

— Что насчет той женщины, Смит?

— Какой?

Я закатываю глаза.

— Не прикидывайся скромником.

— Это не так. О ком ты говоришь? Ах, Вивиан. Та, которая сказала тебе, что ждёт меня?

— Да, она. Не похоже, чтобы ты был один столько, сколько говоришь.

Я даже добавляю немного дерзости в свой тон, и он ухмыляется:

— Я не прикасался к ней с тех пор, как увидел тебя.

— Хм, — я пытаюсь оттолкнуть его, но он не позволяет мне. — Отпусти меня.

— Какое это имеет значение?

— О, никакого, просто ты лжец, — я сопротивляюсь сильнее, но он даже не сдвигается с места.

— Извини?