Уговор света и тьмы (СИ)

Васил только махнул рукой, иди уж, мол.

Капитан не стал дожидаться словесного выражения ситуации в интерпретации Императора и сбежал. И только вылетев за дверь, вспомнил, что так и не спросил Васила про Канцлера.

Глава 5 Тайна семи печатей

Быстро искупавшись, я надела простенькое серо-зелёное платье и отправилась сообщать Императору безрадостную новость.

Но уйти дальше собственной двери не получилось. Ибо под этой дверью в мученической позе отирался Эдолиэль.

Я внимательно посмотрела на его лицо. Я искала на этом лице следы равной борьбы с Императором. И не нашла ничего кроме напускной скуки, хорошо скрывающей тревогу.

— Доброго вечера! — немного натянуто улыбнулся эльф.

Его глаза слишком внимательно разглядывали меня. Я старалась не думать, что именно он хотел увидеть.

— Вы нашли канцлера? — преувеличено жизнерадостно спросила я.

— Нет. Но он оставил письмо для Васила.

— И… ты его не читал? — безнадежно спросила я.

Эльфы ведь в большинстве своём очень честные, это я ещё из их истории поняла. Лгут они только когда переходят на тёмную сторону или просто замалчивают часть правды. Поэтому им лучше задавать вопросы, предполагающие однозначный ответ.

— Нет, не читал, — опять натянуто улыбнулся Эдо. — А что здесь было вчера? Слуги уже понарассказывали всякий бред. Стража помалкивает, а Император занят. Я отправил Владигарда к сестрицам Велльским, а сам пришёл к тебе. Мне достаточно прозрачно намекнули, что вы вчера с ним… общались.

— Так давно ждёшь! Мог бы постучать, — я старательно проигнорировала последнюю многозначительную фразу Эдолиэля.

— Ты плакала. Сначала вздыхала, возюкала тарелкой по столу, а потом плакала.

Я покраснела.

Спасибо тебе, о, острый эльфийский слух! С твоей остротой может сравниться только острота эльфийских ушей. И то не у всех представителей расы. Я уткнулась глазами в пол и потеребила платье. Ну, после того, как я всё расскажу Эдолиэлю, Императору будет рассказывать проще.

— Это длинная история. Поговорим у меня в комнате?

— По идее норма морали и совесть не позволяют мужчине входить в комнату незамужней девушки, — как-то не очень весело подначил эльф, и кивнул в сторону высокого мужчины в мундире, стоящего в нескольких шагах. — А ещё стража со вчерашнего дня на ушах стоит. Им наверняка от Васила крепко досталась. Мы можем в библиотеке поговорить.

Я согласно побрела в библиотеку.

В этот момент я сильно жалела, что не спросила у Императора, что можно рассказывать про вчерашнее, а что нет. Вряд ли он станет распространяться, что тёмные Печати, донельзя искажающие личность носителя поставил ему отец. За такое наши пресветлые маги надёжно упечь могут.

Сердце подпрыгнуло в груди. Отец? Как же я сразу не поняла?

Неужели Ниикол всё-таки был магом, причём тёмным, и после смерти переродился в нежить? Или… Ниикол вовсе не был отцом Императора, ведь он умер, и доехать до него теперь точно нельзя. Ох… и попала же я!

Нет, изменение личности, изгнание канцлера и землетрясение не скроешь. Об этом можно рассказать, а вот о факте тёмного колдовства стоит умолчать. Это уже пусть сам Император с эльфом объясняется. Хотя Эдо имеет полное право доложить о случившемся Совету магов, который попросит Университет разобраться и папочке Императора не поздоровиться. Кем бы он ни был. Придётся… замалчивать правду. Надеюсь, Эдо не задаст вопросы, предполагающие однозначный ответ. Может, мне удастся настолько красочно рассказать про умертвие-Иванна, что это отвлечёт эльфа от семейных проблем Императорского дома?

Впрочем, Эдолиэль не торопился приставать с вопросами об Императоре. Он шёл чуть позади, и я чувствовала, что он разглядывает меня эльфийским магическим зрением. Тем самым, которое мне, как человеку, всё-таки не доступно. Но ощущалась эльфийская магия просто жуть как реально, словно тёплые солнечные лучики пробегали по коже.

— А на шее у тебя что? — не стал скрывать магического вмешательства Эдолиэль.

— Со… совесть грызла, — протянула я, хотя сначала хотела сказать, что совершенно ничего.

Но вовремя поняла, что платье от эльфа синяки не скрыло.

— Села на шею?

— Пыталась откусить голову за мои грехи, да вот — только надкусить успела.

— И за что же тебя только совесть грызла? — задумчиво протянул Эдо.

— А-а-а… за что? — похлопала я глазами, изображая полную непричёмность.

— За использование тёмной магии? — негромко и очень серьёзно смотрел на меня эльф, ловко обойдя сторонкой прямо перед дверью библиотеки.

Теперь в его глазах не осталось веселья. Зато появились нотки брезгливости. Эльфы хранители чистой, светлой магии, всё тёмное им противно. Сердце испугано подскочило в груди.

— Какой тёмномагии?

— Той, которой сейчас так много в тебе.

— И что же она во мне делает? — попыталась я улыбнуться и представить, что всё это такая дурацкая эльфийская шутка.

— Ищет путь к твоему сердцу, — не пошутил в ответ эльф.