Уговор света и тьмы (СИ)

Когда я только училась создавать молнию, швырнула совсем маленькую в саду у себя дома — края ямы спеклись и стали гладкими, как стекло и твёрдыми, как железо. Потом так и не получилось её убрать — ни одно воздействующее на почву заклинание не помогло. Пришлось под прудик замаскировать — родители остались довольны. А с тех пор, как я научилась делать большие, полновесные молнии, маленькие перестали получаться. Я надеялась, что в Университете кто-нибудь сообразит, как мне научиться делать компактные, но мощные, они же намного удобнее.

Годдин так и не смог понять, почему у меня молния нестандартной выходит. Но он по натуре упрямый и немного вспыльчивый — боевой маг из него высококлассный, а теоретик фиговый.

— Конечно, Виктор мог бы быть придворным магом, но это уже слишком. Он и так делал слишком много для нас всех.

— Канцлер боевой маг? — удивилась я.

— Нет, но он прекрасный стихийник. В Картпатии когда-то придворными магами становились именно они. Причём первое и самое важное умение было управление погодой. Страна у нас сдвоенная, можно воспользоваться традициями и второй её половины.

— Управление погодой? Дело, конечно, полезное, но не такое уж сложное. Согнать-разогнать тучку и я умею. Такого мага просто найти.

— Проблема не в одной тучке, а в погоде на всей территории государства.

— Это не возможно! — уверено заявила я.

— Возможно, — так же уверено возразил Васил. — У эльфов эта способность встречается чаще, чем у людей, у их владык — всегда. В Эфельмане первый заместитель придворного мага очень сильный погодник. Но это не удивительно. Там живёт много тех, у кого предками были эльфы, — осторожно посмотрел на меня Император после своих слов.

— Что? В Эфельмане? Ни разу об этом не слышала.

— Это тайна. Почти государственная. Но только почти, — коротко улыбнулся Васил.

— Так вот почему все считают, что Эфельман с союзе с эльфами! — сообразила я.

— Да. Эльфы не признают полукровок, которые выбрали человеческую судьбу, но по-своему желают им счастья.

— Выбрали судьбу?! Как же у этих эльфов всё красиво завёрнуто. Будто бы её выбирают, — горьковато усмехнулась я.

— Об этом… тебе лучше с Эдолиэлем поговорить, — неожиданно заледенел Император.

Я помолчала.

Странный получался разговор. Я ждала нового допроса — с физическим давлением или нет, но допроса. А мы говорим обо всём на свете и от изначальной темы уже далековатенько ушли. Кажется, начни я рассуждать в чём, по мнению Серпентина Савойского держится душа, и тут разговор заладится. А там девчонки наверняка мандрагору переварили.

Да что там та мандрагора! Мне наконец-то выдали человека, с которым можно поговорить в личное пользование! Пусть и временное. Или не в личное, не вовремя вспомнила я про остальных подданных Империи. Но им теперь придётся здорово за него побороться!

Император тем временем соскочил со стола и направился в мою сторону.

На мгновение я понадеялась, что это всё-таки фаза физического давления, а не то, что я подумала. Но оказалась права. Причём совершено тому не обрадовалась. Васил всё же прошёл мимо меня. Надеюсь, на картине не висело заклинание считывающее ауру последнего, кто к ней прикасался. Умный обязательно такое присобачит, а глупый — об этом вовремя не подумает.

— А как ты узнала про тайник? Или и тут ключ поработал? — чуть иронично спросил Император.

— А, ну-у-у тут поработало любопытство, — сказала я добрым голосом и таким тоном, словно произошедшее было само собой разумеющимся. Любопытство же! Оно такое, ему всё можно. — Когда я нашла лабораторию, с этого же началось.

— С обнаружения тайника?

— Почти — с любопытства. Тайник я нашла раньше. Случайно, — я невольно сжалась в комок на кресле — не каждый день признаёшься, что шарилась в кабинете у своего Императора. Только бы не подумал, что я работаю на эльфийскую разведку! — Я всего лишь картину хотела поближе рассмотреть, камешек на раме задела, картина отодвинулась, а сейф взял да и открылся.

Звучало нереально глупо. Император помолчал секундочку в ответ на такой захватывающий рассказ.

— И сейчас откроешь? — с лёгкой хитрецой полюбопытствовал Васил.

— Ну… да, — растерялась я. — А зачем?

В какую загадочную игру решил сыграть Император? Конечно, там лежит волшебная карта — его детское развлечение, но это же не военная тайна? В чём хитрость? Ладно, я всё равно в своих преступлениях призналась — чего тянуть?

Я подошла к картине, Васил посторонился. Хотелось бы знать, почему в этот момент не чувствовалось совершенно никакого волнения. Ну, кроме самого крошечного, что появилось из-за почти физического ощущения его взгляда на моих плечах.

— Кстати, а что там? — на всякий случай поинтересовался, проверяя мои слова, Васил.

Или он тянул время, разглядывая мою длинную шею? Коротенькие воротники-стойки на платьях обычно смотрелись на мне пародией.

— Одно из двух.

— Это как? Там всегда лежала лишь одна вещь.

— Это одно из двух: или карта для планирования завоевания соседних территорий, или детская магическая игрушка, — старалась как можно ровнее ответить я.