Угреша. Страницы истории

Эти годы были омрачены тяжелым состоянием его сына Алексея, к сожалению, не унаследовавшего ни деловой сметки деда, ни литературных и духовных наклонностей отца. Получив после смерти П.И. Пономарева большое состояние, молодой человек поддался всевозможным соблазнам по примеру своих двоюродных братьев, бездумно проматывавших наследство. Бывшие сахарные заводы он продавал за бесценок, лишь бы скорее выручить деньги на разгульную жизнь. В 1861 году святитель Игнатий Брянчанинов в письмах высказывал сочувствие о. Антонию по поводу такого поведения сына, советовал молиться о нем, поручая его милости Божией. Но молитвы не помогли. Следствием невоздержанной жизни Алексея Алексеевича Бочкова стал тяжелый паралич. Его привезли к отцу из Парижа в беспомощном состоянии: он не мог двигаться и даже говорить. Прожил он, вероятно, недолго.

В 1860–е годы, несмотря ни на что, о. Антоний не оставляет творчества, пишет стихи, автобиографические заметки, делает зарисовки, продолжает активную переписку с матушкой Марией Шаховой, со святителем Игнатием Брянчаниновым. Летом 1864 года Бочков посетил владыку, жившего в Николо – Бабаевском монастыре Костромской епархии, вел с ним духовные беседы, читал свои произведения. В письме от 11 августа 1864 года, полном благодарности за утешение, доставленное посещением, святитель писал: «Особенно признателен Вам за то, что Вы захотели познакомить меня со стихотворениями Вашими, с Вашим прекрасным талантом, которому даю всю справедливую цену. Мать Мария по отъезде Вашем еще прочитала мне некоторые сочинения Ваши. Все дары Бога человеку достойны уважения. Дар слова несомненно принадлежит к величайшим дарам. Им уподобляется человек Богу, имеющему Свое Слово. … В воображении моем уже рисуется книга стихотворений Ваших, достойно именуемых и священными, и изящными. О! да увижу событие ожидания моего, да возрадуюсь о нем радостью духовною!»²².

К сожалению, стихотворения Бочкова не были изданы и ходили в списках среди его знакомых и духовных чад. В частности, несколько стихотворений имелось у Н.С. Голицына. Ныне их можно отыскать лишь в архивах²³. Некоторое представление об их содержании можно почерпнуть из письма Игнатия Брянчанинова к о. Антонию от 16 декабря 1864 года: «Несомненно, что в стихотворениях Ваших встречается то чувство, которого нет ни в одном писателе светском, писавшем о духовных предметах, несмотря на отчетливость стиха их. Они постоянно ниспадают в свое чувственное и святое духовное переделывают в свое чувственное. … Мне очень нравится метод Пушкина по отношению к его сочинениям. Он подвергал их самой строгой собственной критике, пользуясь охотно и замечаниями других литераторов. Затем он беспощадно вымарывал в своих сочинениях излишние слова и выражения, также слова и выражения, сколько – нибудь натянутые, тяжелые, неестественные. От такой вычистки и выработки его сочинения получали необыкновенную чистоту слога и ясность смысла. Как они читаются легко! В них нет слова лишнего! … Прочитав Ваши стихотворения и дав в себе сформироваться впечатлению от них, нахожу, что и Вам необходим этот труд»²⁴. В последней фразе звучит и совет, и критика произведений Бочкова. Надо отметить, что сам святитель Игнатий Брянчанинов, судя по переписке, с благодарностью принимал советы и замечания о. Антония относительно своих сочинений.

Весной 1871 года о. Антоний перешел в подмосковный Николо – Угрешский монастырь по приглашению его настоятеля архимандрита Пимена (Мясникова). Старец, раньше не раз бывавший на Угреше, поселился на покое в уединенном домике в Петропавловском скиту, что на берегу живописного пруда. Келья его, построенная для тогда уже покойного бывшего настоятеля Илария, в схиме Илии, была удобной и просторной. Здесь, казалось, о. Антоний нашел место, почти удовлетворяющее его представлениям о созерцательной монашеской жизни, как в первые века христианства. Иногда он участвовал в монастырских богослужениях, например, в праздничной соборной службе 27 августа 1871 года, в день именин архимандрита Пимена.

Настоятель, симпатизировавший старцу, так отзывался о нем: «Отец Антоний был человек весьма тихого и кроткого характера, и с ним было бы жить весьма легко, если бы он имел поболе силы воли и не так легко смущался иногда весьма ничтожными обстоятельствами»²⁵.

Насельники монастыря относились к о. Антонию с любовью и почтением. Один из них, вероятно, духовный писатель Д.Д. Благово, посылая фотографию старца О.М. Бодянскому, готовившему к изданию книгу «Русские поклонники в Иерусалиме», писал: «Не правда ли, что эта голова чисто античной красоты, как говорят художники, и могла бы служить типом для изображения апостола. Вглядитесь в это высокое чело: сколько величия, спокойствия и богомыслия прочитаете вы на нем! Какая глубина и кротость во взгляде! Как прекрасен профиль! Как в целом все черты одна другой соответственны! Весьма немного, редко случается встречать такие идеально – прекрасные и художественно – правильные старческие обличия!»²⁶.