Угрюмый роман

— Они останавливались у меня раньше. — Я думаю о спальне, которую я лично оформил в фермерском доме. Там есть двухъярусная кровать, комод и постер Майкла Газзаниги, потому что даже дети достаточно взрослые, чтобы оценить психолога, совершившего научные прорывы.

— Я не знаю, Даррел. В прошлом это длилось всего несколько коротких месяцев. Это… — Она кашляет. — Это будет по-другому.

— Обещаю, я позабочусь о них.

— Я знаю.

— Я позабочусь о том, чтобы они чувствовали себя как дома.

— Это я тоже знаю.

— Тогда почему твое сердце бьется так быстро? — Я показываю туда, где наши руки сцеплены.

— Ты анализируешь меня.

— Я указываю на очевидное.

— Это несправедливо. Ничто из этого не справедливо. — Она вздыхает.

— Я все продумал, мисс Джин. Я справлюсь.

— Я не беспокоюсь о твоих способностях, Даррел. — Она убирает свои пальцы от моих. — Я беспокоюсь о том, как они со всем этим справятся. — Слезы наполняют ее глаза. Одна стекает по щеке и попадает в глубокие морщины, прорезающие ее лицо, как карту. — Они так много потеряли за свою короткую жизнь.

Мое дыхание становится ровным. Как и мои слова, когда я заверяю ее. — Я собираюсь дать вам то же обещание, что и профессору Штайну, прежде чем он… — Я ловлю себя на мысли и оставляю этот комментарий без внимания. — Я буду заботиться о твоей семье, как о своей собственной.

— Это тяжкое бремя.

— Дело сделано. И я не отступаю от своих обещаний.

Она смахивает слезу. — Я собираюсь поговорить с ними. Подготовь их. Майкл, он… он плохо это воспримет.

— Я могу быть там, мисс Джин.

— Я бы предпочла, чтобы тебя там не было. У меня еще есть немного времени, прежде чем… Я бы хотела, чтобы у них было несколько дней нормальной жизни со мной.

— Хорошо.

— Еще кое-что, Даррел.

Я наклоняюсь и проверяю ее жидкость для внутривенного вливания. — Что?

— Я связалась с социальным работником.

Я замираю. — Когда?

— Вчера.

Мои губы приподнимаются. — Ты вела себя так, словно не была уверена в моих намерениях, но ты уже делала шаги.

— Я верила в тебя, но я также подготовила себя к худшему. — Теперь она улыбается. — Социальный работник будет у тебя сегодня вечером. Я собирался позвонить тебе, но оказался в больнице прежде, чем у меня появилась такая возможность.

— Подожди. Ты сказал… этим вечером?

— Я не хочу ждать до последней минуты. Пока я еще жива, я могу помочь с оформлением документов. Это предотвратит любые осложнения, когда придет время.

Сейчас самое время солгать ей. Сказать, что у нее впереди еще много лет. Заверить ее, что она сможет наблюдать, как дети растут, и у них будут свои дети. Но она мне не поверит. Она умная женщина.

— Я встречусь с социальным работником сегодня вечером. Не волнуйся.

— Даррел.

— Да, мисс Джин?

— Спасибо. — Тонкие ресницы трепещут. — Большое тебе спасибо.

Ее благодарность кажется необоснованной. Если бы не профессор Штайн, я бы до сих пор застрял на работе, которую ненавижу, пытаясь найти смысл в жизни, из-за которой я чувствую себя мертвым внутри. Без него я не был бы тем человеком, который я есть. Я многим ему обязан.

Занавес с громким шорохом отодвигается, и появляется доктор. Его глаза мрачны, а шаги медленны, как похоронный марш.

— Вы родственник? — спрашивает он сдавленным голосом.

Я киваю.

— Давай поговорим.

Я выхожу вслед за ним в коридор и бессильно опускаю руки по бокам.

Его темные глаза пристально изучают меня. — Ты ее внук?

— Я… друг. — Сейчас потребовалось бы слишком долго объяснять, что меня связывает с мисс Джин.

— Только ты? — Он выгибает бровь. В этом предложении есть нотка упрека, как будто он лично оскорблен, что я единственный, кто пришел. — Где ее семья?

— Мертва.

Его лицо вытягивается. Обычно я бы не был так резок, но у меня нет времени убеждать его, что я достаточно достоин говорить от имени мисс Джин.

— Что сегодня произошло? — твердо спрашиваю я.

Он переминается с ноги на ногу, как будто новости, которые он собирается сообщить, слишком нервируют, чтобы оставаться на месте. — Она упала в обморок на работе, и ее срочно доставили в больницу. Я отправил ее сделать несколько снимков и… — Он поджимает губы. — Выглядит не слишком хорошо.

— Она знает.

Его брови приподнимаются. — Правда?

— Да. Она приняла меры. — Директор похоронного зала встречался с ней несколько раз. Она точно знает, какой гроб ей нужен: блестящий, из орехового дерева, с гравированными золотыми ручками. Цвета ее похорон будут синими, "как небо над кладбищем", и зелеными, "как трава над ее надгробием".

Большинству людей планирование собственных похорон показалось бы болезненным занятием, но мисс Джин планировала их так, словно готовилась к вечеринке. Я хочу, чтобы это было в церкви, но я не хочу никаких скучных речей или слез, сказала мне мисс Джин год назад, когда впервые отправила детей погостить у меня. Тогда после похорон, я хочу веселой музыки. И пива. И танцев. Убедись, что там будут танцы.