Угроза тьмы

— Дэйлы… — удивленно сказал Лофтус. — Нет, я не могу поверить.

— Да ты просто утратил обычную остроту ума, — быстро сказал Хэммонд. — Ведь именно такое предположение может объяснить тайну убийства. Это бы… — Он внезапно замолчал, быстро подошел к двери, открыл ее, удостоверился, что в коридоре никого нет, вернулся на место и продолжал: — Что же, мне тоже не так-то просто все сообразить. Но мы вполне можем допустить, что Мандино убит потому, что он услышал, о чем мы говорили. Допустим, что Дэйл убил его. В таком случае нам придется допустить, что Дэйл так же подслушивал, о чем мы говорили.

— Каким образом? — быстро спросил Майк.

— Очень может быть, что весь дом оборудован проволокой, которая позволяет подслушивать, что говорится в любой комнате. Разумно, не так ли?

— Настолько разумно, что у меня по спине мурашки забегали, — сказал Майк, озираясь.

— Все это может быть так, а может быть иначе, — сказал Лофтус, вставая и потягиваясь, — мы скоро так совсем потеряем голову, если будем подозревать всех и каждого. Пока что я собираюсь отправиться к Джулии и допросить ее. Интересно, Грэй сейчас там или нет?

— Нет, — сказал Карутеро.

— Ладно. Мы поговорим с ним, когда выслушаем очаровательную Джулию. Я начинаю всерьез побаиваться, что завороженные ее хорошеньким личиком, мы не заметили, что она собой на самом деле представляет. Хотя мне это и очень неприятно думать.

— Я иду с тобой, — сказал Хэммонд.

— Я тоже, — сказал Майк.

— Что же, пошли втроем, — сказал Лофтус, — а ты, Марк, оставайся с Карри.

Марк кивнул.

Лофтус молча посмотрел на них, тихо пробормотав: «Продолжайте разговаривать». Он начал расхаживать по комнате, внимательно рассматривая стены. Поднявшись на цыпочки, он стал рассматривать шнур, на котором висели картины. Поверх шнура в стене виднелись еле заметные трещинки, в одном месте шнур был вдавлен в стену и замазан сверху штукатуркой. Лофтус вынул нож и тупым концом лезвия поскреб штукатурку, шнур выскочил из стены, а за ним потянулся электрический кабель, в него был вделан крошечный микрофон.

Все присутствовавшие подошли к Лофтусу, а Карутеро прошептал на ухо Лофтусу: «Что ты нашел?"

Лофтус пристроил все обратно на место, продолжая в то же время разговор о Джулии Хартли. Он специально вел разговор таким образом, чтобы тот, кто их подслушивает, был сбит с толку. В том, что их постоянно подслушивали, теперь сомневаться не приходилось.

По дороге в Лидден-хаус Лофтус молчал, занятый мыслями о том, как Карутеро перенесет то, что Дэйлы замешаны в этом деле.

Лидден-хаус был погружен в темноту, хотя вокруг него по-прежнему дежурили агенты Отдела.

Лофтус, Хэммонд и Майк еще раз подивились про себя, почему Джулия с таким упорством предпочитает оставаться одна в этом большом доме, и каждый поймал себя на мысли, что никак не может поверить в ее причастность к убийству Мандино.

Она открыла им сама с электрическим фонариком в руках и явно с облегчением вздохнула, убедившись, что это они.

— Ночью чувствуешь себя так неприятно, — сказал она, включая свет в гостиной. На ней был синий пеньюар, волосы в беспорядке, как будто она только что поднялась с постели, но вид был совсем не сонный. — Вы… у вас, наверное, какие-нибудь новости о папе?

— Нет, мисс Хартли, — тяжело сказал Лофтус. — Мы пришли обсудить с вами не вашего отца, а ваши собственные поступки. Зачем вы сегодня днем взобрались на крышу гостиницы?

И в тот же миг они убедились, что Джулия там действительно была, потому что она отступила назад, схватилась за горло, и в глазах у нее появились тревога и ужас.

Глава 17

Она сделала над собой огромное усилие, чтобы сохранить самообладание. Лофтус смотрел на нее с непроницаемым выражением лица.

— Я… я была там, — сказала она наконец. — Но…

— Зачем вы убили Мандино? — рявкнул Лофтус.

— Я не убивала его, — сказала она безжизненным голосом, избегая его взгляда. — Я действительно забралась туда и проникла к нему в комнату. Но он был тогда уже мертв. Я сразу же выбралась наружу. Не стала ничего больше ждать — я была так испугана…

— У вас должна быть очень веская причина, раз вы его убили, — сказал Лофтус. — Но ложь и увертки все равно не помогут.

— Я не убивала его, — повторила она, словно ей было безразлично, верит он ей или нет. — Я же говорю вам, что он был уже мертв. Я знала, что вы собираетесь снова допрашивать Фергуса — я чувствовала это все время. И я боялась, что вы его обвините в чем-то. И я знала, что могу забраться в дом. Я думала, что если сумею подслушать, о чем вы говорите, то буду лучше представлять, что мне делать.

— Как вы забрались туда? — спросил Лофтус.