Уйди-Уйди

СЕРЁГА ВТОРОЙ. Ой, здравствуйте, мужчины! А мы кони двигаем от вас! Чао, бамбины! Давайте, стол сюда, в коридор, гулеванить, отходную, дембельскую праздновать!

СЕРЁГА ПЕРВЫЙ. Быстрей, кончайте драться, у нас времени в обрез! Нам ещё пёрышки почистить, собраться! Так что, простимся по-людски и быстро! (Хохочет.)

СЕРЁГА ВТОРОЙ. Ну?! Прощайте, однодырошники, русский народ! Поехали, погнали! Короче, Склифософский! Блиньк, блиньк! — глазками! Чего блинькаете? Стол сюда, скорее, ну?!

СЕРЁГА ПЕРВЫЙ. Ой, мама! Америка, мир в клеточку, опупеоз! Мы жратвы, выпивона, закусона — море принесли! Погнали, жмурики!!!

Хохочут. Серёга Первый включил магнитофон, орёт музыка. Серёга Второй открыл бутылку шампанского, она выстрелила в потолок пробкой. Вываливают из чемодана на пол коридора кучу пакетов, свёртков, еду в разноцветной упаковке, выставляют дорогие бутылки с вином и водкой.

Людмила застыла с вилами в руках. Анжелика, Евгений, Валентин выглядывают в дверь. Энгельсина проснулась, включила телевизор на всю громкость, орёт «Санта-Барбара». Марксина игрушку в руках мнёт, игрушка пищит. Энгельсина смотрит телевизор и поёт:

ЭНГЕЛЬСИНА. «Главное, ребята, сердцем не стареть! Песню, что придумали — до конца допеть!!!!»

Вода с крыши в тазики капает. Людмила села на стул, плачет. Орёт музыка, парни танцуют, носятся по квартире, тряпьё в чемоданы скидывают.

ТЕМНОТА

ЗАНАВЕС

ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ

Поздний вечер. Тихо стало. Напились, надрались, наорались — уснул весь дом. Только собаки выть стали, да солдаты в бане наяривают себя вехотками, моются, смеются, по бане бегают. В квартире перестало капать с потолка. И мыши не шевелятся почему-то, тихо.

Людмила сидит на диване, гладит спящую Энгельсину, в окно смотрит, слёзы вытирает. Марксина не спит, игрушку в руке зажала, смотрит в темноту широко открытыми глазами, что-то тихо бормочет. Валентин спит на раскладушке на кухне — там темно. Двери в коридор из всех комнат открыты, в ту комнату, где квартиранты были — тоже. Видны следы поспешного отъезда: на полу бумага, разноцветные пакеты валяются. Свет горит только в коридоре, освещает стол, который вытащили из комнаты. На столе — остатки пиршества, грязные тарелки. Вокруг стола — разбросанные стулья, пустые бутылки.

Анжелика и Евгений в той комнате, где вещи, сидят на сундуке, в темноте. На полу — графин с самогоном, тарелка с едой.

АНЖЕЛИКА. (Улыбается, смотрит в тёмное окно.) Хорошие были парни. Жалко их. Я с ними болтала, курила на кухне и в подъезде. Такие смешные. Уехали. Америка! А чего? Они там потанцуют и долларов заработают, и будут жить.

ЕВГЕНИЙ. Ты ещё и куришь? Ну, чётко!

АНЖЕЛИКА. Я ещё и курю. Тебе-то что? Ступай в свою роту уже. (Наливает, пьёт.)

ЕВГЕНИЙ. Постой. Давай, заново, с начала.

АНЖЕЛИКА. (Хохочет.) Да прямо что. Нужен ты. Такого добра — найдём.

ЕВГЕНИЙ. Ишь, как заговорила. Я к тебе со всей любовью, а ты?