Уик-энд с мистером Дарси

Робин сама удивилась тому, сколько она смогла съесть, и с каждым проглоченным куском чувствовала себя все лучше и лучше. Слезы высохли, и она надеялась, что выглядит почти нормально. Робин решила, что выплакала все слезы по Джейсу. Не то чтобы она была жестокой, вовсе нет, просто уже давно знала, что рано или поздно этот момент настанет, и на душе у нее лежал камень. А теперь все кончилось, и Робин ощущала странную легкость. Ей больше не нужно с ним встречаться. Не нужно волноваться, что, увидев, как она смотрит любимый фильм, он выключит телевизор. Она сможет оставлять свои любимые книги где захочет, и никто их не испортит. Короче говоря, сможет быть самой собой.

Робин допила сладкий чай и поднялась с дивана. Пора вернуться в комнату, привести себя в порядок и попытаться все-таки успеть на доклад Кэтрин, хотя бы на его окончание.

В этот момент кое-что привлекло ее внимание. Одна из книжных полок слегка вдавалась назад, за ней определенно виднелась щель. Робин несколько мгновений пристально рассматривала ее, прежде чем сообразила, что это такое.

– Потайная дверь!

Любопытство одержало верх, и она решила осмотреть дверь, одновременно представлявшую собой стеллаж с книгами. Такие вещи всегда ее интриговали.

Робин осмелилась сделать легкий толчок – и увидела светлую комнату, в центре которой стоял огромный дубовый стол, заваленный бумагами.

«Это кабинет, – подумала Робин, – личный кабинет дейм Памелы».

При виде этой картины у нее перехватило дыхание: такого жуткого беспорядка она еще никогда не видела. Здесь были шкаф с полуоткрытыми выдвижными ящиками, из которых вываливались бумаги, столик с горой увеличенных фотографий дейм Памелы. Присмотревшись, Робин заметила, что они покрыты тонким слоем пыли. Здесь была скамья из черного дерева, заваленная конвертами. Робин шагнула вперед и взяла несколько штук. Ни один из них не был вскрыт. И тут Робин вспомнила слова дейм Памелы о том, что она не способна к бумажной работе. Значит, она говорила серьезно! Комната скорее напоминала музей, чем рабочий кабинет, и, несмотря на отвращение к работе в колледже, Робин ощутила жгучее желание немедленно заняться наведением порядка в мире дейм Памелы. А в следующее мгновение, повинуясь импульсу, села за стол и приступила к разбору бумаг.

Кэтрин как раз объясняла присутствующим разницу между браками мистера и миссис Беннет и мистера и миссис Гардинер из «Гордости и предубеждения», когда у кого-то в переднем ряду зажужжал телефон. Будучи университетским преподавателем, она привыкла к мобильникам студентов, вечно мешавшим ей читать лекции, но относилась к этому весьма строго. Однако сейчас телефон звонил не у студента. Это был телефон Уорвика.

Кэтрин на мгновение замолчала, пока он отвечал на звонок.

«Извини!» – одними губами произнес Уорвик и торопливо вышел в холл.

– Какой ужас, что за неприличие! – взревела миссис Сомс с первого ряда. – Продолжайте же, доктор Робертс.

Кэтрин разозлилась. Она не нуждалась в разрешении миссис Сомс.