Уильям Юарт Гладстон. Его жизнь и политическая деятельность

Между тем переговоры продолжались. Четвертого июня английский флот вошел в турецкие воды, а второго июля русские войска в ответ на это перешли через Прут и заняли Молдавию и Валахию. Общественное мнение Англии в это время все сильнее и сильнее настраивалось против России, поведение которой объяснялось исключительно хищническими видами на Турцию. Это ободряло Турцию и давало ей право рассчитывать на поддержку со стороны Англии в случае войны. Между тем английское правительство не предпринимало ничего решительного, ограничиваясь одними словами.

Наконец 4 октября, то есть через три месяца, Турция вдруг прервала переговоры и объявила войну России. Вмешалось австрийское правительство, составило умиротворительную ноту и разослало ее державам. Россия ее приняла, а Турция нет. Мнение английского кабинета по этому вопросу разделилось: Россель советовал принудить Порту принять ноту под страхом отказа в дальнейшей поддержке Англии. Пальмерстон, тогдашний министр внутренних дел, был вполне на стороне Турции. Лорд Абердин не решался ни на то, ни на другое, а Гладстон публично порицал Россию за ее заносчивость и посягательство на европейский мир и в то же время доказывал бесполезность и даже непоследовательность с христианской точки зрения поддерживать умирающую Турцию, а в заключение прибавлял, что министерство еще не теряет надежды восстановить мир.

Все это очень напоминало консилиум молодых и ученых докторов, которые прекрасно знают, чем страдает больной, еще лучше знают действие всех лекарств, которые можно было бы ему прописать, но не могут решиться ни на одно из них, и пока они тратят время на теоретические споры, больной умирает. Какой бы решительный план ни приняли министры – отказать ли в помощи Турции или же прямо заявить России, что они “будут защищать умирающее тело”, – это было бы несравненно лучше той нерешительности, которая в критическую минуту оказалась совершенно бессильной против народного энтузиазма и вовлекла их против воли и желания в войну, стоившую стране 24 тысячи человек и 400 миллионов рублей.

На Гладстона в этом случае, конечно, падала большая часть ответственности; хотя он и привел финансы в порядок, это не спасло государство от потери 400 миллионов. За три месяца до открытия союзниками враждебных действий он делал в палате финансовый доклад, из которого оказалось, что от предыдущего года в казначействе остался избыток в 27 миллионов рублей. На военные же расходы в течение года ассигнованы были 50 миллионов рублей, и весь недочет предлагалось покрыть удвоенным подоходным налогом, – вместо того, чтобы делать заемы, то есть возлагать тяжесть текущих расходов на будущие поколения, как всегда рекомендовал Дизраэли.

Популярность министерства падала; в адрес премьера раздавались даже упреки в умышленном замедлении военных приготовлений; в кабинете появились признаки деморализации. Первые успешные столкновения с русскими при Альме, Балаклаве и Иккермане после крайне медленного передвижения из Варны в Крым несколько примирили общественное мнение с невезучим министерством, но ненадолго. Самое худшее было впереди.

Поздней осенью 1854 года в английском лагере открылись холера, дизентерия и другие болезни; ураган уничтожил почти весь лагерь; лазареты и медицинская помощь оказались в самом плачевном состоянии; наконец, начал чувствоваться все больший и больший недостаток в сене, провианте, теплой одежде. Британская армия буквально голодала и замерзала, и такое положение продолжалось целых три месяца. Люди умирали от чудовищного беспорядка и от неумелости начальства. Из Англии прибывали подкрепления, но они только увеличивали число жертв: в пятьдесят дней заболели и были отправлены в Англию восемь тысяч человек.

Понятно, что такие известия с театра военных действий поднимали в Англии целую бурю негодования. Радикалы в парламенте потребовали назначить следственную комиссию над действиями правительства по поводу положения британской армии под Севастополем. Накануне вотировки этого предложения Дж. Россель подал в отставку и тем подлил масла в огонь: если самый старый и опытный министр покидает министерство в самую критическую минуту, значит, его дела так плохи, что их нельзя и защищать. Тем не менее, министерство, конечно, восстало против назначения комиссии, но при голосовании осталось в огромном меньшинстве и подало в отставку. Так закончило это коалиционное правительство, про которое Дизраэли еще в самом начале сказал: “Англия не любит коалиций”.