Уильям Шекспир. Человек на фоне культуры и литературы

Не исключено, что драматург в процессе работы над историческими хрониками ощутил потребность «поляризовать» систему персонажей своих произведений и начал с темного полюса, который заведомо притягательнее светлого. Ричард был идеальным кандидатом в злодеи: сама природа отметила его зловещими и отталкивающими знаками с рождения, сделав изгоем и «белой вороной» на фоне привлекательных братьев. Известно, что его брат и соперник в борьбе за престол Эдуард IV обладал выдающимся для того времени ростом, шесть футов и дюйм, более ста восьмидесяти сантиметров, и вообще слыл ловеласом (Шекспир неоднократно подчеркивает это в хрониках). Историки полагают, что Ричард обладал средним телосложением и не особо выраженными физическими недостатками (имел нарушение осанки, а не горб). Что касается характера и поступков, то здесь Шекспир вообще взял себе полную волю и вывел герцога в одноименной пьесе кровавым убийцей и деспотом. Самое известное его злодеяние (которое до сих пор оживленно обсуждается специалистами в попытках реконструировать события и узнать истину) – это убийство двух малолетних племянников, вставших между Ричардом и вожделенным престолом. Сыновья Эдуарда IV действительно попали в Тауэр по приказу дяди и больше никогда не появлялись за его пределами, но был ли их палачом сам Ричард или какой-нибудь обделенный властью Ланкастер, остается загадкой по сей день. Многие историки считают Ричарда непричастным к этому жестокому злодеянию. Шекспир же не смог пройти мимо столь «сценичного» сюжета, так логично продолжающего тему детоубийства, затронутую в «Генрихе VI» (3).

Цикл пьес о «Генрихе VI», его врагах и преемниках, не исчерпал для Шекспира и его зрителей интерес к историческим хроникам. Драматург неоднократно возвращался к этому жанру на протяжении своего творческого пути: после небольшого перерыва, посвященного сочинению комедий, работе над циклом сонетов и первым опытам в жанре трагедии, Шекспир начинает сочинять еще один цикл исторических пьес, выросший в итоге в тетралогию: она была посвящена предкам злополучного Генриха VI – его деду Генриху IV (две одноименные хроники), отцу («Генрих V») и двоюродному деду, столь же неудачливому и слабому правителю Ричарду II. Особняком стоит хроника «Король Джон», не примыкающая ни к одному из исторических циклов, – она повествует о периоде правления Иоанна Безземельного (1167–1216), родного брата и наместника Ричарда Львиное Сердце (1157–1199). Эта пьеса считается одной из слабейших работ у Шекспира; при жизни она не ставилась.

Одной из последних исторических пьес (и, возможно, вообще драм) Шекспира была хроника о Генрихе VIII, которую он отважился представить публике только в конце своей драматической карьеры, через десять лет после смерти Елизаветы (она показана в пьесе новорожденной крошкой, которая появляется в сцене собственных крестин). Вероятно, Шекспиру принадлежит менее половины текста этой хроники – соучастие в ее создании молодого драматурга Джона Флетчера сейчас считается доказанным (по традиции, этой деталью объясняют художественную слабость пьесы). Ее постановка в 1613 году наделала много шума, но не из-за скандального сюжета или вольной трактовки описанных событий, а в самом буквальном смысле. Во время премьеры в театре «Глобус» выстрел пушки спровоцировал пожар, и деревянное здание сгорело дотла. Трудно придумать более эффектный жест для завершения драматической и писательской карьеры![122] Драматург невольно сжег за собой мосты (причем в пламени пожара, скорее всего, сгорели рукописные оригиналы его сочинений).

Если Шекспир и написал что-то после «Генриха VIII», то это была еще более беспомощная комедия «Два благородных родича»[123], которую литературоведы предпочитают записывать в dubia или вообще игнорировать. Некоторые исследователи считают, что Шекспир не только закончил свою карьеру комедией, но и начал с нее (а не с хроник). Путь к популярности посредством написания комедий был в елизаветинском театре более простым, чем погружение в запутанное национальное прошлое, – публика во все времена любила посмеяться, а в конце XVI века нуждалась в этом, возможно, острее, чем когда-либо.

5. «Забудем все свои тревоги в пирах, веселье, шумном торжестве» [124]