Уильям Шекспир — образы меры, добродетели и порока

Редакторы всезнающей Википедии на русском, по рассеянности или по незнанию включили русские пословицы и поговорки в данную категорию, аллитерация. С чем абсолютно несогласен, по причине абсурдного несоответствия.

По моему мнению, народные пословицы и поговорки получили яркую выраженную форму в лёгкости их запоминания по простой причине, — выразительной точности и краткости в выражении мысли исторического опыта народа, и незамысловатой рифме в конце каждой фразы. То, что в пословицах названо аллитерацией, на самом деле, по факту является — рифмой.

Впрочем, возвратимся к семантическому анализу сонета 153, так несправедливо обделённого вниманием критиков и исследователей творческого наследия Шекспира. Не увидевших, столь много ярких и выразительных по звучанию литературных приёмов. Но можно ли, упрекнуть представителей от академической науки, не рассмотревших столь очевидные ничем не скрытые от их взгляда, светил академической науки простые вещи?!

Вне сомнения, можно и нужно, ибо это их хлеб насущный, которым они зарабатывали и продолжают зарабатывать, обеспечивая себя со своими семьям, отнюдь не нищенским сосуществованием.

«But why of two oaths' breach do I accuse thee,

When I break twenty! I am perjur'd most» (152, 5-6).

«Но почему тебя Я обвиняю в невыполнении двух клятв твоих,

Когда Я разломал двадцать! Куда больше Я лжесвидетельствовал» (152, 5-6).

Строки 5 и 6 связаны по смыслу в одной риторической фигуре, входящей в единое предложение: «Но почему тебя Я обвиняю в невыполнении двух клятв твоих, когда Я разломал двадцать! Куда больше Я лжесвидетельствовал». Это предложение сильно похожее на встречные контраргументы в адрес обвиняемых на заседании суда, которые можно успешно использовать в юридической практике.

Вполне очевидно, но строка 5 и начальная часть строки 6 входят в «аллюзию» предыдущих строк 3-4, дополняя их: «Но почему тебя Я обвиняю в невыполнении двух клятв твоих, когда Я разломал двадцать!» что отсылает читателя к Библии Послание к Евреям, глава 6 «о двух непреложных вещах клятвы Бога», где написано: «Посему Бог… употребил в посредство клятву, дабы в двух непреложных вещах, в которых невозможно Богу солгать». Риторика строк 5-6, где поэт обусловил «меру вины» в десятикратном размере, вполне схожая и соразмерная авраамическому тексту священного писания.

Краткая справка.

Библия Евреям 6:16—20: «Люди клянутся высшим, и клятва во удостоверение оканчивает всякий спор их. Посему и Бог, желая преимущественнее показать наследникам обетования непреложность своей воли, употребил в посредство клятву, дабы в двух непреложных вещах, в которых невозможно Богу солгать, твёрдое утешение имели мы, прибегшие взяться за предлежащую надежду, которая для души есть как бы якорь безопасный и крепкий, и входит во внутреннейшее за завесу, куда предтечею за нас вошёл Иисус, сделавшись Первосвященником навек по чину Мелхиседека».

Строки 7-8, согласно правилу «шекспировских» двух строк, следует читать вместе для облегчения их рассмотрения в ходе семантического анализа. Хотя строки 7-10, входящие во второе четырёхстишие сонета 152 представляют собой многосложное предложение. Впрочем, строки 5-6, обращены к «тёмной леди» исключая заключительную часть строки 6, в которой включая строки 7-8, повествующий написал о себе противопоставляя риторическими контраргументами, словно на заседании суда в Судный день в надежде на всепрощение.

«For all my vows are oaths but to misuse thee,

And all my honest faith in thee is lost» (152, 7-8).

«Из всех моих обетов были клятвы, но тобой злоупотреблял в них,

А вся моя искренняя вера в тебя утеряна (из-за коварства)» (152, 7-8).

В строке 7, повествующий бард откровенно признал свою вину перед дамой: «Из всех моих обетов были клятвы, но тобой злоупотреблял в них». Действительно клятвы сонета 141, выраженные несерьёзно в шутливом тоне, были сказаны только благодаря природному «wit», «остроумию», которое было заложено свыше, но это не умоляет его вину в том, что поэт «злоупотреблял в них», во всех ранее сказанных «клятвенных обязательствах». Где его «five wits», «пять граней остроумия» были использованы в качестве инструмента для обольщения дамы.

В строке 8, повествующий как-бы проясняет причину, того почему он «злоупотреблял» клятвами по отношению к «тёмной леди»: «А вся моя искренняя вера в тебя утеряна (из-за коварства)».

Конечная цезура строки 8 при переводе на русский требовала заполнения для правильного построения предложения, согласно правилам грамматики русского. Поэтому мной была заполнена конечная цезура оборотом речи в скобках «из-за коварства».

Последовательность слов «all my» в начале строк 7 и 8, указывает на применения автором литературного приёма «анафора», придающего строкам выразительное звучание и указывающего на их взаимосвязанность в данной риторической фигуре.

Краткая справка.