Читаем Уильям Шекспир сонеты 110, 9, 10. William Shakespeare Sonnets 110, 9, 10 полностью

Вполне вероятно, что группах сонетов, подобных 108-114 могли оказаться пары другие подгруппы сонетов, соединённые в последовательности сюжетной линией. Как к примеру, пара сонетов 9 и 10, вошедшие в «диптих» с помощью образа «убийственного позора», «murderous shame», либо образа «позора», вследствие «публичного скандала» сонета 95, где поэт с чувством глубочайшего сожаления, сокрушаясь упрекал юношу: «thou make the shame», «позор ты навлёк».

Настолько близкие отношения предоставляли пищу для размышлений, что поэт и юноша, по-видимому, в творческом сотрудничестве взаимодополняли друг друга. Но это вполне очевидно, будучи на 17-лет старше, умея за плечами жизненный опыт Шекспир по-отечески наставлял юного друга, а порой открыто критиковал его.

Вполне очевидно, что поэт устанавливал морально-этические критерии личной жизни юноши, судя по содержанию сонетов, адресованных непосредственно ему. В свою очередь, юноша, имевший от природы литературное чутьё в драматургии оказывал барду и начинающему драматургу поддержку при написании первых 2-х пьес, где юноша, будучи верификатором, определял литературно художественные критерии для создаваемых драматических образов будущих пьес.


Исследуя сонет 109, можно наглядно увидеть, как поэт проявлял озабоченность, относительно своей испорченной репутации, что более развёрнутой форме было описано в сонете 112, конечно же аутентичная строка 4 сонета: «As from my soul, which in thy breast doth lie», «Как от моей души, которая в твоей груди возлежит» в полной мере предоставила дополнительное доказательство практического применения автором философских воззрений «Идеи Красоты» Платона.


________________

________________


Original text by William Shakespeare Sonnet 109, 1—8


This text is distributed for nonprofit and educational use only.


«O! never say that I was false of heart,

Though absence seemed my flame to qualify.

As easy might I from myself depart

As from my soul, which in thy breast doth lie:

That is my home of love; if I have ranged,

Like him that travels, I return again,

Just to the time, not with the time exchanged,

So that myself bring water for my stain» (109, 1-8).


William Shakespeare Sonnet 109, 1—8.


«О, никогда не говори, что Я был лживый сердцем,

Хотя отсутствие показало моих чувств пламя определит

Как мог бы Я легко от самого себя отступить, (и тем)

Как из-за моей души, которая в твоей груди лежит:

Что есть мой дом любви; если б Я имел, где расположиться,

Подобно тому, что путешествуя, Я мог возвратившись опять,

Только вовремя прийдя, не с помощью времени подмены,

Так, чтоб самому себе воды мог принести моё пятно (убрать)» (109, 1-8).


Уильям Шекспир, Сонет 109, 1—8.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 17.06.2024).


* ranged —

располагаться, расположиться;

(глагольная форма) (транзитивная, чаще пассивная);

спряжение: ranged / ranged / ranging / ranges/

Пример:


The delegates ranged themselves around the table.

Делегаты расположились вокруг стола.


Оксфордский Большой словарь в 12-ти томах изд. 1928 (Oxford English Dictionary, OED).


(Примечание от автора эссе: хочу подчеркнуть, что в «елизаветинскую» эпоху широко применялось, такое выражение, как «the human stain», «запятнанная репутация», что даёт объяснение содержанию строки 6 сонета 109, где Уильям Шекспир описал состояние собственной репутации: «So that myself bring water for my stain», «Так, чтоб самому себе воды мог принести моё пятно (убрать)», именно для того, «that clear the human stain» — «чтобы очистить запятнанную репутацию»).


Продолжая рассмотрение, предлагаю переместить фокус внимания к следующим сонетам после сонета 110, это сонеты 111 и 112, в которых читатель получает полную картину творческого призвания обществом с установлением его социального статуса поэта, в качестве драматурга, но только работающего «инкогнито» под чужим именем, взятого в бессрочную аренду.


— Confer!

________________

________________


Original text by William Shakespeare Sonnet 111, 1—4, 5—8, 9—14


«O for my sake doe you wish fortune chide,

The guiltie goddesse of my harmfull deeds,

That did not better for my life prouide,

Then publick meanes which publick manners breeds» (111, 1-4).


William Shakespeare Sonnet 111, 1—4.


«О, ради моего имени вы возжелали Фортуну упрекать,

Повинную богиню в пагубности моих поступков (оных),

Что не сделала мою жизнь лучше обеспечивая, (чтобы отдать)

Затем публичными средствами, что порождение манер публичных» (111, 1-4).


Уильям Шекспир Сонет 111, 1—4.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 01.11.2022).


«Thence comes it that my name receiues a brand,

And almost thence my nature is subdu'd

To what it workes in, like the Dyers hand,

Pitty me then, and wish I were renu'de» (111, 5-8).


William Shakespeare Sonnet 111, 5—8.


«Отсюда исходит то, что моё имя получило качество,

И почти оттуда моя натура была подчинена (пока),

Тем, с чём так работала, словно Красильщика рука,

Пожалей меня тогда, и Я захочу отказаться от этого» (111, 5-8).


Уильям Шекспир Сонет 111, 5—8.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 01.11.2022).


«Whilst like a willing pacient I will drinke,

Перейти на страницу:

Похожие книги

История Петербурга в преданиях и легендах
История Петербурга в преданиях и легендах

Перед вами история Санкт-Петербурга в том виде, как её отразил городской фольклор. История в каком-то смысле «параллельная» официальной. Конечно же в ней по-другому расставлены акценты. Иногда на первый план выдвинуты события не столь уж важные для судьбы города, но ярко запечатлевшиеся в сознании и памяти его жителей…Изложенные в книге легенды, предания и исторические анекдоты – неотъемлемая часть истории города на Неве. Истории собраны не только действительные, но и вымышленные. Более того, иногда из-за прихотливости повествования трудно даже понять, где проходит граница между исторической реальностью, легендой и авторской версией событий.Количество легенд и преданий, сохранённых в памяти петербуржцев, уже сегодня поражает воображение. Кажется, нет такого факта в истории города, который не нашёл бы отражения в фольклоре. А если учесть, что плотность событий, приходящихся на каждую календарную дату, в Петербурге продолжает оставаться невероятно высокой, то можно с уверенностью сказать, что параллельная история, которую пишет петербургский городской фольклор, будет продолжаться столь долго, сколь долго стоять на земле граду Петрову. Нам остаётся только внимательно вслушиваться в его голос, пристально всматриваться в его тексты и сосредоточенно вчитываться в его оценки и комментарии.

Наум Александрович Синдаловский

Литературоведение