Уилл

— Не бери в голову, — она берет несколько вещей из голубой коробки, а затем смотрит на меня с улыбкой. Она начинает приближаться ко мне. — Итак, я спрошу снова. Ты выбрал стоп-слово? — спрашивает она, останавливаясь передо мной.

Я закатываю глаза и зарабатываю легкую пощечину, которая посылает крошечные искры удовольствия по всему телу.

— Стой, — мурлычет она, прижимая один палец к моей груди, и я делаю так, как мне сказали: жду у двери.

Мэгс приподнимает крышку коробки так, чтобы закрыть мне обзор на ее содержимое. Она показывает целое шоу, выбирая что-то и закрывает ее, приближаясь ко мне со спрятанной за спиной рукой. Она останавливается передо мной и выжидательно поднимает бровь.

— Оно мне не нужно, — повторяю я в который раз.

Она вытаскивает веревку из-за спины, и мой член дергается.

— Нет стоп-слова, нет игры, — твердо говорит она. — Было бы досадно думать, что мы приехали сюда и привезли мою коробку с игрушками зря.

Я вытягиваюсь, тяжело дыша.

— Что еще там есть?

— Не хочу мучить тебя знанием, если ты не собираешься их использовать.

— Прекрасно, у нас будет стоп-слово, — раздражаюсь я.

— Хороший мальчик, — улыбается она. — Какое?

Я морщу нос.

— Блядь, я не знаю! Я не смог даже придумать название аккаунта в Твитере. Придумай ты.

— Нет, это должно быть что-то твое собственное. Это же не я буду говорить его.

— Я тоже не буду этого говорить.

Мэгс смеется.

— Прекрасно, придумай слово и начнем игру.

— Игру? — оживился я.

— Стоп-слово.

— Аргх, я не знаю.

— Просто выбери слово, которое никогда и не при каких обстоятельствах не скажешь во время секса.

— Спенсер, — выпалил я. И захотел вернуть его, как только произнес, но она уже смеется. — Позволь мне придумать что-нибудь другое.

— Ой, нет, Спенсер — это превосходно.

Блядь.

— Я никогда его не скажу. — Вызывающе говорю я ей.

— Спорим?

— Я не буду. Это факт. Ты можешь делать все, что хочешь.

— Ох, есть много способов, которыми я смогу заставить тебя кричать его имя. Не все вертится вокруг того, что ты хочешь или не хочешь, чтобы я делала.

Я хмурюсь, ведь я понятия не имею, что она имеет в виду. Но я непоколебим. Это слово никогда не будет произнесено моими губами, пока мы…

— Снимай одежду, — требует она.

Осознавая, что она не закрыла дверь, но Спенсер и Джаз давно ушли, я угождаю ей, думая, что у нас есть время.

Мэгс кружит вокруг меня, разглядывая сверху донизу. Я чувствую неловкость, когда она находится у меня за спиной, но ее собственнический взгляд, когда она возвращается в поле моего зрения, заставляет меня чувствовать себя принадлежащим ей. Чувствовать себя принадлежащим ей просто от одного ее взгляда больше, чем я когда-либо фантазировал.

Она распутывает веревку, и моя грудь сжимается. Я и раньше бывал связан, это не важно. Но то было шарфами. Это веревка. Это на самом деле. Я наблюдаю, как она обращается с веревкой, и стараюсь игнорировать ее осведомленность в этом.

Как только она заканчивает с веревкой, она подходит ко мне, и я замираю. С кем она этому научилась? Это не имеет значения. Это не имеет значения. Это значит, что она удивительная, ошеломляющая, восхитительная, и сегодня я не должен задавать вопросы. Рациональное мышление отправилось на юг, как, впрочем, и бо́льшая часть моего кровотока.

— Когда ты этому научилась? — стараюсь выглядеть беззаботным, но моя речь больше похожа на лепет ребенка.

И когда? Когда? Как будто это важно. Стоило спросить по-другому, Уилл. По крайней мере, это лучше, чем «расскажи мне с кем еще ты делала это, мне нужны имена, места и отметки по десятибалльной шкале». Я с трудом дышу к тому времени, когда могу взять себя в руки.

— Я ходила на курсы, — говорит она. — Мне нужно было исследование для книги. Попросила Джаз пойти со мной в качестве моего тренировочного манекена, так она все время скулила, что я слишком жестокая, и жаловалась на щипки. Скажи мне, если я причиню тебе боль.

— Ты не станешь, — мне удается не показать своего облегчения, отбрасывая саму идею о ее жестокости. Просто мысль…

— Давай начнем и посмотрим. Джаз, по-видимому, считала, что я наслаждаюсь ее дискомфортом.

— Ты наслаждалась?

Она смотрит на меня сквозь свои темные ресницы, и один уголок ее губ поднимается в лукавой улыбке.

— Немного.

Я скольжу рукой по своей напряженной длине, прилагая бесполезные усилия, чтобы сдержать стон.

— Думаю, тебе понравится больше, чем ей.

— Я сомневаюсь, что она была готова ездить туда, только чтобы видеть тебя с веревкой в руках, так что, думаю, начало хорошее.

Она соединяет мои запястья и обматывает их веревкой. Я не эксперт, но смотрел в Ютюбе пару мастер-классов. У нее хорошо получается. Она уверенно управляется с веревкой, и я уже почти дрожу, когда она берет два конца веревки, выравнивает и связывает их на конце узлом. Я смотрю на свои запястья, связанные веревкой, свисающей с них, с тяжелым узлом на конце, и задаюсь вопросом, что она собирается делать. Когда я смотрю, она чего-то ждет. Может быть, что-то должен сделать я?

— Готов?

Я медленно киваю.