Уилт

– Если только я смогу есть, – сказал доктор Кокс. – Потрясения последних дней отнюдь не улучшили мой аппетит. А когда я вспоминаю о несчастной миссис Уилт…

– Старайтесь о ней не думать, – посоветовал заместитель директора, но доктор Кокс безнадежно покачал головой.

– Попробуй не думать о ней, когда эта проклятая бурильная машина целый день грохочет под окнами.

– Кстати, о потрясениях, – вставил доктор Боард. – Я до сих пор не могу понять, как вышло. что водителя этого механического штопора не убило током, когда он перерезал электрический кабель.

– У нас в данный момент столько своих проблем, что вряд ли стоит заниматься этой, – заметил доктор Мейфилд. – Мы должны донести до сознания членов комитета, что наше училище заслуживает повышения разряда, поскольку предлагает слушателям обобщенный курс, имеющий фундаментальную подструктуру, основанную на единении культурных и социологических факторов, ни в коей мере не являющихся взаимозаменяемыми, и содержит солидное количество академических сведений, способных дать студентам интеллектуальное и церебральное…

– Кровоизлияние? – предположил доктор Боард.

Доктор Мейфилд взглянул на него с негодованием.

– Сейчас не время для шуток, – возразил он сердито. – Или мы добиваемся повышения ранга училища, или даже не начинаем эту затею. И если да, то у нас только один день для выработки структуры и тактики подхода к комиссии. Итак, какие будут предложения?

– В каком смысле? – спросил доктор Боард. – Какое отношение наше упорство, неважно есть оно или нет, имеет к структуре нашего, так называемого тактического подхода к комиссии, которая едет к нам из Лондона? Если на то пошло, то скорее уж комиссия подходит к нам, а не наоборот. И вообще, здесь я бы поискал какие-то иные слова.

– Уважаемый заместитель директора, – возмутился доктор Мейфилд. – Я вынужден выразить протест. Поведение доктора Боарда абсолютно непонятно. Если бы доктор Боард…

– Был в состоянии понять хотя бы десятую часть того жаргона, который с точки зрения доктора Мейфилда является английским языком, то, возможно, он и смог бы выразить свое мнение, – прервал его доктор Боард. – В данной же ситуации слово непонятно" скорее относится к синтаксису доктора Мейфилда, а не к моему поведению. Я всегда считал…

– Джентльмены, – вмешался заместитель директора, – полагаю, будет разумнее сейчас оставить распри между отделениями и перейти непосредственно к делу.

Последовало молчание, прерванное доктором Коксом. – Как вы думаете, нельзя убедить полицию сделать какое-то ограждение вокруг ямы?

– Непременно попрошу их об этом, – заверил доктор Мейфилд. Затем они стали обсуждать, чем развлечь членов комитета.

– Я распорядился насчет выпивки перед обедом, – сказал заместитель директора, – да и сам обед надо, по возможности, растянуть, чтобы создать у них соответствующее настроение. Тогда на послеобеденные заседания и останется мало времени, и надо надеяться, они пройдут более гладко.

– – Если наша столовая не приготовит на обед. бифштекс в тесте, – заметил доктор Боард.

На этой саркастической ноте собрание закончилось.

Как и встреча мистера Морриса с корреспондентом газеты «Сандей пост».

– Разумеется, я не говорил полиции, что у меня есть правило нанимать на работу маньяков, склонных к убийству, – орал он на репортера. – Кроме того, все, что я говорил, должно было остаться, как я понял, строго между нами.

– Но вы же сказали, что считаете Уилта сумасшедшим, и что, по вашему мнению, большинство преподавателей отделения гуманитарных наук – чокнутые?

Мистер Моррис с ненавистью посмотрел на репортера.

– Если быть точным, то я сказал, что некоторые из них…

– С придурью? – спросил репортер.

– Нет, не с придурью, – закричал Моррис, – а просто, ну скажем, слегка неуравновешенны.

– А полиция говорит, вы сказали иначе. Они "утверждают…

– Мне безразлично, что говорит полиция о том, что я якобы сказал. Я знаю, что я говорил, а чего нет, и если вы подразумеваете…

– Ничего я не подразумеваю. Вы сделали заявление, что половина ваших преподавателей с приветом, и я хочу, чтобы вы это подтвердили.

– Подтвердил? – зарычал Моррис. – Вы приписываете мне слова, которых я никогда не говорил и еще хотите, чтобы я их подтвердил?!

– Так говорили или не говорили? Вот все, что я хочу знать. То есть, если вы высказали ваше мнение о подчиненных…

– Мистер Макартур, мое мнение о подчиненных – мое личное дело. Оно не имеет никакого отношения к той газетенке, которую вы представляете.

– Три миллиона людей познакомятся с вашим мнением в воскресенье утром, – сказал Макартур, – и меня совсем не удивит; если этот Уилт подаст на вас в суд. конечно, если они выпустят его из каталажки.

– На меня в суд? За что, черт побери?

– Прежде всего за то, что вы обозвали его маньяком, склонным к убийству. Заголовки «ЗАВЕДУЮЩИЙ ГУМАНИТАРНЫМ ОТДЕЛЕНИЕМ НАЗЫВАЕТ ПРЕПОДАВАТЕЛЯ МАНЬЯКОМ. СКЛОННЫМ К УБИЙСТВУ» потянут тысяч на пятьдесят. Удивлюсь, если он получит меньше.

Мистер Моррис поразмыслил над перспективой оказаться нищим.