Уинстон Черчилль. Его эпоха, его преступления

Леопольд высказал свое удовлетворение. Подобно прочим колониальным лидерам, он заявлял, что необходимо со всей строгостью пресечь практику захвата африканцев арабскими работорговцами с последующей их продажей на черном рынке. Но когда фотографии с ужасами начали просачиваться в Европу, поднялась волна возмущения, в основном со стороны британских авторов, которые в некоторых случаях успокаивали себя тем, что все эти преступления совершались не Британской, а другой империей.

Половина населения Конго была уничтожена солдатами и поселенцами Леопольда. Точные цифры разнятся, но, по общему мнению, количество убитых составило от восьми до десяти миллионов человек[46]. По своему объему и масштабу ближе всего к этому преступлению, совершенному одной из европейских держав, стоит массовое истребление евреев Германией и ее квислингами[47] во время Второй мировой войны. Количество косвенных жертв этого преступления продолжает расти до сих пор каждую неделю в Палестине.

«Сатана! Говорю вам, что этот человек – Сатана!» – заявил Сесил Родс, который и сам не был ангелом, после встречи с Леопольдом II. Американский поэт Вейчел Линдсей написал поэму под названием «Конго» (The Congo):

Прислушайся к вою души Леопольда,
Горящей в аду за те толпы людей с искалеченными руками.
Услышь, как довольно смеются и воют черти,
Отрезая ему руки, там, в глубинах ада.

В 1904 г. Э. Д. Морель и Роджер Кейсмент учредили Общество по проведению реформ в Конго, чтобы придать огласке преступления Леопольда, – первый в своем роде акт солидарности с народом, ставшим жертвой колонизации. Артур Конан Дойл встретился с членами группы, пришел в негодование от того, что услышал, и начал собственное расследование. Подробно изучив все донесения о зверствах бельгийцев, он сел и за девять дней написал об этом книгу. «Преступления в Конго» (The Crime of the Congo), переполненные холодной яростью, за первые три месяца после выхода распространились более чем полумиллионным тиражом. «Сердце тьмы» Конрада произвело похожее впечатление на читателей, которые вдруг поняли, что описанная им с таким отвращением тьма – это не темнокожие африканцы, а белый угнетатель, которого они прекрасно знали. Как бы их ни описывали, события в Конго никак нельзя было назвать «маленькой веселой войной с варварскими племенами». Мне, однако ж, так и не удалось найти ни одного упоминания о геноциде в Конго ни в одной из книг или статей, вышедших из-под пера Черчилля.

Политики-империалисты вообще не склонны выступать с обвинениями в адрес друг друга, если они не конфликтуют между собой, но замалчивание того, что творилось в Конго, со стороны правительств Европы само по себе неудивительно. Оно с очевидностью демонстрирует ту глубоко и прочно укоренившуюся неприязнь к темнокожим, которая накапливалась в течение столетий. Три мудрые обезьяны – Великобритания, Франция и Германия – просто отводили глаза. Правители «отважной маленькой Бельгии», как эта страна прославится в предстоящих двух мировых войнах, были мастерами в деле массовых убийств (столкнувшись с вооруженным противником одного с ними цвета кожи, они капитулируют без борьбы). Да и впоследствии отважная маленькая Бельгия не потеряла аппетита к совершению убийств. После Второй мировой войны она с удовольствием сотрудничала с США, этим новым империалистическим гегемоном, в деле подрыва конголезской независимости, и кончится это все убийством Патриса Лумумбы в 1961 г. и сменой режима, а в финале – еще и передачей власти марионеточному правительству полковника Мобуто. Покушение на Лумумбу всколыхнуло Черную Африку и весь постколониальный мир. В Москве именем Патриса Лумумбы был назван университет[48], созданный с целью предоставить бесплатное образование по различным направлениям (включая медицину) студентам из африканских и азиатских стран, которые иначе остались бы без образования. Афроамериканский поэт Лэнгстон Хьюз в 1961 г. написал:

Красная кровь
Лумумбы пролита.
В безвестной могиле
Его тело сокрыто.
Могила – на солнце,
В мире звезд, на луне,
Могила – в космической глубине.
Сердце мое
Ее поместило.
Завтра повсюду
Будет эта могила.

Шестьдесят лет спустя, когда вместе с очередным подъемом движения Black Lives Matter в США набрала обороты кампания по сносу памятников, одна бельгийская писательница по поводу статуй Леопольда, стоящих в ее собственной стране, вспомнила слова Адриенны Рич из стихотворения «Что это за времена?» (What Kind of Times Are These):