Уинстон Черчилль. Личность и власть. 1939–1965

В 1963 году Черчилля ждал новый удар. В ночь с 19на 20 октября, приняв большую дозу снотворного, скончалась его старшая дочь Диана, ей не было и пятидесяти пяти. Диана обладала легко возбудимой натурой, унаследованной от матери, и склонностью к депрессии, перешедшей от отца. Неудачи на личном фронте подливали масла в огонь нервных треволнений, вызывая перепады настроения и частые срывы. Непростая судьба будет ожидать и ее сестру Сару, ставшую пленницей Бахуса, а также брата Рандольфа, несдержанный нрав которого приводил к тому, что он мог «поссориться даже со стулом». Жизнь обоих не будет отличаться продолжительностью. Сара скончается в возрасте шестидесяти семи лет в 1982 году, Рандольф переживет отца всего на два года, покинув грешную землю в пятидесятисемилетнем возрасте.

В момент смерти Дианы Клементина находилась в Вестминстерской больнице, Черчилль — на Гайд-парк-гейт, 28. Мэри вспоминала, что когда она сообщила отцу о случившемся, он сначала немного встрепенулся, после чего «на него нашло долгое и безжизненное молчание»[56]. Стоически спокойная реакция была характерна для состояния Черчилля в последние годы его жизни. «Несмотря на хорошую для своего возраста физическую форму, сэр Уинстон стал вялым и безразличным в отношении целого ряда событий», — констатировал Монтагю Браун[57].

Еще через год, в июне 1964-го, не стало Макса Бивербрука, с которым наш герой поддерживал отношения на протяжении почти шести десятилетий. В The Times по этому трагическому поводу от имени пожилого политика вышло заявление, в котором сообщалось, что он «глубоко опечален потерей своего самого старого и самого близкого друга, отважно служившего стране и являвшегося самым лояльным и преданным товарищем». Последняя фраза о «самом лояльном и преданном товарище», несла, по мнению Вайолет Бонэм Картер, политический оттенок, что, учитывая почтенные лета автора, а также его уход из общественной жизни, представляло собой ошибку. Защитить своего босса вызвался Монтагю Браун, объяснивший, что в одном предложении трудно выразить ту привязанность, которую Черчилль питал к покойному. «В последние годы лорд Бивербрук был одним из немногих, визиты которого приносили сэру Уинстону радость». Он также упомянул об одной беседе с Черчиллем, в которой тот признался, что, если бы в 1940 году вермахт все-таки вторгся на территорию Туманного Альбиона и пришлось бы отступать на север, он сформировал бы триумвират, пригласив в его состав Эрнеста Бевина и Бивербрука[58].

За много лет до описываемых событий, в октябре 1927 года, Черчилль встретил друга своего отца Ланселота Ролл стона (1847–1941). Роллстон, вспоминая свою дружбу с лордом Рандольфом, рассказывал о забавных эпизодах. Черчилль с удовольствием слушал его, а про себя отметил, насколько необычно беседовать с пожилыми людьми, которые «полностью теряют чувство времени». Роллстон так говорил о лорде Рандольфе, будто видел его на этой неделе, а сами реминисценции напомнили Черчиллю прожекторы из другого мира, ярко освещающие пропасть времени[59]. Пройдут годы, и Черчилль будет поражаться удивительному для себя открытию: «Дойти до конца жизни и чувствовать себя таким же, как пятьдесят лет назад»[60].

Став пожилым человеком, Черчилль рассуждал о своих давно почивших друзьях еще из той, Викторианской эпохи, как будто встречался с ними вчера за обедом. Он будет непринужденно рассказывать о событиях, свидетелем которых был, но о которых его нынешние современники могли прочитать лишь в мемуарах или исторических трудах. Затем период ностальгии сменит грустное молчание. Оживленным дискуссиям он будет предпочитать спокойное сидение в кресле перед камином либо, в хорошую погоду, на лужайке в Чартвелле. Временами он любил сыграть партию в безик, но необходимые в игре подсчеты уже давались ему с трудом. Но все же он не любил одиночества, предпочитая, чтобы рядом с ним всегда кто-то находился, хотя и предупреждал иногда: «Прошу меня простить, но сегодня я не самый занимательный собеседник»[61]. Он мог часами сидеть и молчать, мог спросить: «Который час?» и через некоторое время снова задать тот же вопрос. Когда ему отвечали, он тяжело вздыхал и произносил: «О боже!» По словам его дочери Сары, он молчал, «потому что понимал, что сказал все, что мог сказать, написал все, что мог написать, сделал все, что мог сделать, и теперь с должным терпением ожидал наступление конца». «Должно быть, это было очень трудно для него», — считала Сара[62].

Джон Колвилл выступил с предложением, сделать Черчилля пожизненным депутатом палаты общин, но занимающий на тот момент пост премьер-министра Александр Дуглас-Хьюм (1903–1995) ответил отказом. Оно и к лучшему. Черчилль слишком чтил обычаи парламентского института, чтобы нарушить их в конце жизни. В мае 1963 года он объявил о прекращении своей парламентской деятельности. Следующие британские выборы станут первыми в XX веке, которые пройдут без его участия.