Уинстон Черчилль. Последний титан

Насколько оправданы столь высокие цены с художественной точки зрения? Или все дело в популярности автора произведений? Разумеется, имя Черчилля сыграло определяющую роль. Но сказать, что написанные им картины не представляют интерес как произведения искусства, значить погрешить против истины. На это же указывают профессионалы и критики. Среди художников выделяется точка зрения Пабло Пикассо (1881–1973), заметившего, что «если бы Черчилль занимался живописью профессионально, то он смог бы спокойно зарабатывать неплохие деньги». Аналогичного мнения придерживались Джон Лавери и Освальд Бирли{145}.

Среди критиков у нашего героя есть как почитатели, так и скептично настроенные эксперты. К первым можно отнести директора Национальной галереи Ирландии профессора Томаса Бодкина (1887–1961), отмечавшего, что для произведений Черчилля характерны «выдающаяся решительность, определенность и неисчерпаемость», а также известного искусствоведа Эрнста Гомбриха (1909–2001), написавшего на эту тему отдельную статью и полагавшего, что британский политик смог достичь в живописи «профессионализма, который удовлетворяет специалистов, стоящих на страже традиционного мастерства». Другие, например искусствоведы Роберт Пейн, Денис Саттон, Аарон Беркман и Эрик Ньютон, видели в Черчилле лишь «художника по выходным», для которого живопись была в первую очередь формой релаксации, а его работы, несмотря на их «восхитительную сущность», лишены «волшебства, свойственного гениальным художникам, всю свою жизнь посвятившим поиску таинственной природной красоты». Большинство же критиков придерживаются умеренных взглядов, считая, что хотя Черчилль и не был великим живописцем, его работы небезынтересны для публики. Так, президент Королевской академии сэр Хью Максвелл Кэссон (1910–1999) назвал нашего героя «любителем с ярко выраженным природным талантом; если бы у него было больше практики и академических знаний, из него получился бы высокий профессионал, особенно как колорист», а директор галереи Тейт сэр Джон Ротенштейн (1901–1992), предлагая «оценивать художников по лучшим работам, а не по их ошибкам», признает, что «Черчиллем был написан целый ряд картин редкой красоты», а для его творчества в целом характерно «искреннее наслаждение простыми красотами природы»{146}.

В 1921 году руководство The Strand Magazine предложило Черчиллю написать эссе о своем увлечении. Клементина попыталась отговорить своего благоверного, считая, что если он начнет рассуждать об искусстве, то «разозлит профессионалов», а если – о своих работах, то его обвинят в «наивности и зазнайстве». Опасения Клементины не были беспочвенны. Тем более что рассуждения политика о живописи вряд ли могли укрепить его репутацию решительного лидера, скорее наоборот, в то время подобные наклонности для политиков воспринимались в обществе как признак «психической нестабильности». Но Черчилль, девизом которого было – «никогда не думать о самоограничении, а лишь о самовыражении», отринул возможность неприятных последствий и принял вызов{147}. Он напишет эссе «Живопись как времяпрепровождение», которое выйдет в двух номерах The Strand Magazine за декабрь 1921 года и январь 1922 года и будет проиллюстрировано двенадцатью его работами. Спустя четверть века Черчилль объединит это эссе со своей статьей 1924 года «Увлечения» и подготовит отдельную книгу – «Живопись как времяпрепровождение» с репродукциями восемнадцати своих работ.