Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

Казалось бы, самое время воспользоваться плодами победы для предложения и реализации новых инициатив. Но честолюбие Болдуина имело другую природу, и вместо развития успеха он решил воспользоваться ситуацией и выйти из игры на пике своего могущества. «Осыпанный почестями и окруженный всеобщим уважением, он сложил с себя тяжкое бремя своих обязанностей и с достоинством молча удалился в свое имение в Вустершире, — прокомментирует его отставку Черчилль. — Он сложил с себя свою огромную власть, которую так тщательно накапливал и сохранял, но использовал как можно меньше. Он ушел с поста в ореоле народной благодарности и уважения»[2170].

Новым хозяином знаменитого комплекса зданий на Даунинг-стрит стал младший сын Джозефа Чемберлен — Невилл. Черчилль много раз скрещивал шпаги с его отцом и почти сорок лет поддерживал хорошие отношения с его братом Остином, безвременную кончину которого в марте 1937 года сравнивал с уходом своего близкого друга 1-го графа Биркенхеда — «ничто не сможет смягчить одиночество и заполнить пустоту»; для него смерть О. Чемберлена стала событием, после которого «порвалась едва ли не единственная связь со старыми великими временами»[2171].

Остин и Уинстон не были близки, не считая последних лет, когда они объединили усилия в борьбе против политики разоружения и потакания Гитлеру, но они были удивительно похожи. Оба были сыновьями известных, противоречивых, но популярных политиков. Оба рано начали политическую карьеру, став депутатами парламента до тридцати, а членами правительства до сорока. Оба испытали спад в начале 1920-х и оба набрали былую высоту в 1924 году, чтобы войти в «пустынные» годы через несколько лет. Если бы Черчилль повторил судьбу Остина и также скончался в конце 1930-х, то вряд ли его популярность в истории превышала бы рейтинг Чемберлена-младшего, имя которого малоизвестно широкой публике. Но Черчилль продолжил путь, и теперь ему предстояло налаживать отношения с очередным представителем знаменитого рода.

Уинстон и Невилл знали друг друга относительно давно — с 1924 года. Особой близости, правда, между ними не было. «Наши отношения, как общественные, так и личные, продолжали оставаться холодными, но в то же время ровными и корректными», — скажет о них Черчилль впоследствии[2172]. У британского политика было двойственное отношение к новому руководителю правительства. На заседании Консервативной партии, когда на обсуждение была вынесена кандидатура нового претендента на столь ответственные посты — лидера партии и главы кабинета министров, Черчилль демонстративно выступил в поддержку Чемберлена. Он отметил, что, несмотря на явные разногласия, у них есть общие ценности и общие стремления. Благожелательное отношение нашло отражение и в одной из статей, которая вышла в октябре 1937 года в Collier’s и была посвящена новому премьер-министру[2173]. По мнению ряда исследователей, подобный реверанс был сделан сознательно, с целью показать, что прежние распри были незначительны, и вполне можно рассчитывать на Черчилля, включив его в команду[2174].

Но истинные мотивы Черчилля были не столь однозначны. Он не опустился бы до расточения похвалы хотя бы даже потому, что у него было предостаточно возможностей сделать это раньше, начиная еще с индийского вопроса пятилетней давности. В то же время, разумеется, он хотел, мечтал и жаждал получить место в новом кабинете и искренне полагал, что на этот раз его не оставят без внимания. Он даже отложил свой отпуск в надежде на долгожданное назначение. Но эта надежда опиралась больше на неискоренимый оптимизм, чем на рациональное объяснение реальных перспектив. Он настолько верил в свою звезду, что даже эту кадровую перестановку на политическом Олимпе рассматривал как шанс для себя и просвет в своей карьере. «Я очень рад, что Болдуин ушел», — признавался он друзьям[2175].

Если же абстрагироваться от эмоций и пропустить ситуацию через жернова холодного разума, то положение для Черчилля было в какой-то степени еще хуже, чем при Болдуине. Основными стремлениями Чемберлена было «ограничение расходов на военные цели», а также «решительное» выступление против «всевозможных чрезвычайных мероприятий»[2176]. Вторая причина касалась личности нового премьера. Среди коллег о Чемберлене сложилось скромное мнение. Все началось с его отца, который считал Невилла «полностью не подходящим для политической карьеры». Не лучше относился к нему и старший брат Остин, который однажды грубо поставил его на место фразой: «Невилл, ты ничего не понимаешь во внешней политике». А Ллойд Джордж считал, что новый премьер не более велик, чем «провинциальный производитель кроватей»[2177].