Уинстон Черчилль: Власть воображения

Все было напрасно. В то время многие полагали, что протест Черчилля против Мюнхенских соглашений – политическое самоубийство; но ясно одно, что в конце 1938 г. он отрезал Уинстона от подавляющего большинства британского общества, не снискав ему при этом поддержки противников политики примирения в парламенте. Лейбористы и либералы ему по-прежнему не доверяли, и даже некоторые диссиденты-консерваторы из группы Антони Идена, такие как МакМиллан, Сидней Херберт, Эдуард Спирс или Дафф Купер, предпочитали его избегать, по крайней мере на людях; считалось, что он слишком непредсказуем, слишком радикален и слишком враждебно настроен по отношению к правительству. 17 ноября 1938 г. Чемберлен публично подверг его критике в палате общин, обвинив в «отсутствии здравого смысла». Аппарат Консервативной партии неоднократно предпринимал попытки восстановить против него избирателей Эппинга, но безрезультатно. Газеты были настроены против Черчилля, его встречи с читателями и избирателями проходили при полупустых залах, и даже король Георг VI публично поддержал Чемберлена. Столкнувшись с такой стеной непонимания, большинство политиков махнули бы на все рукой или поставили бы свои паруса по ветру.

Но Черчилль не был обычным политиком, и в конце 1938 г. всякий, кто попробовал бы повсюду следовать за ним, скоро свалился бы с ног от усталости. Черчилль продолжал строчить статьи об угрозе нацизма и пагубности политики умиротворения, устраивал обеды в гостинице «Савойя» для оппозиционеров всех мастей, которых он попытался объединить в группу «Фокус»; постоянно принимал в Чартвелле антифашистов со всей Европы и вел обширную переписку с французскими, чешскими, польскими и румынскими министрами; он даже отправился в Париж, чтобы поддержать противников «политики слабости» министра иностранных дел Жоржа Бонне и убедить Жоржа Манделя и Поля Рейно не уходить в отставку в знак протеста против мюнхенской капитуляции; он то и дело звонил Чемберлену и Галифаксу, чтобы получить информацию и поделиться советами. В то же самое время он своими руками строил коттедж в Чартвелле, рисовал, писал длинные письма вечной путешественнице Клементине и усердно работал, чтобы залатать дыры в своем бюджете. Обвал курса американских акций поставил его на грань разорения, так что пришлось выставить на продажу поместье Чартвелл! Благодаря поддержке влиятельного бизнесмена (и одного из главных информаторов о положении в Германии) сэра Генри Стракоша он смог снять свой дом с торгов и вернуть видимость финансового благополучия. Впрочем, ее удавалось поддерживать только упорным трудом на литературной ниве; так, летом 1938 г. он завершил четвертый том биографии герцога Мальборо – блестящий ответ недоброжелательным высказываниям Маколея; в книге с редким талантом и бесподобной точностью описывались места военных действий, стратегии сторон и стремительные кампании герцога, хотя надо признать, что нюансы характеров и сложность персонажей ускользали от Черчилля в его книгах точно так же, как в жизни. Не завершив еще биографию, Черчилль уже пишет первые главы «Истории англоязычных народов» – удивительной исторической фрески, охватывавшей период от римского владычества до Англо-бурской войны! Литературные подвиги совершались между 22 часами вечера и 4 часами утра при помощи трех секретарей, полудюжины помощников и многих литров виски и шампанского…