Уиронда. Другая темнота

Наблюдая, как дети играют в догонялки перед окнами ресторана, на выбеленном зимним солнце пляже, Элио ответил на звонок.

– Алло?

В трубке послышался хриплый, неуверенный голос.

– Да, здравствуйте… Это синьор Элио Дзоппенья?

– Это я, да. С кем я говорю?

– Синьор Дзоппенья, это карабинеры. Мы пытались найти вас по домашнему адресу, но…

Элио почувствовал глухое возбуждение. Они их поймали! Поймали этих засранцев, разгромивших квартиру! А иначе зачем они звонят?

– Да, я в отпуске, в Лигурии… Вы их поймали? Скажите «да»!

Казалось, вопрос застал полицейского врасплох.

– Поймали? Кого? Синьор, послушайте…

– Тех, кто забрался в мою квартиру! Воров, вандалов. Этих…

– Нет, нет… – перебил карабинер, и вдруг заговорил таким официальным тоном, что у Элио волосы встали дыбом. – Я звоню по другому поводу. Ваша мать…

Заслоняя солнце, небо заволокла туча, и ее когтистая тень нависла над водой и детьми.

– Моя мать умерла три недели назад, извините, я не понимаю…

– Я о могиле вашей матери… – смущенно поправился карабинер. – Произошел несчастный случай. Вам нужно приехать как можно скорее.

Элио сидел, вытянув ноги под столом; вдруг зал ресторана закружился вокруг него. Поднявшаяся где-то в желудке волна ярости докатилась до мозга.

– Что значит «несчастный случай»?.. Объясните, пожалуйста, нормально!

– Могила вашей матери… ее кто-то осквернил. Нам позвонили с кладбища и…

– Осквернил? Но кто? – с недоверием протянул Элио, выходя из ресторана под недоуменными взглядами официантов.

– Прошлой ночью. Синьор Дзоппенья, мне очень жаль… Приходите в участок, чем быстрее, тем лучше.

– Как ее… осквернили?

– Будет лучше, если вы прид…

– Как ее осквернили?! – заорал Элио, и на него стали оглядываться.

Карабинер замялся.

– Деталей я не знаю, мне просто поручили позвонить, но… они вскрыли гроб и сделали… тело… не знаю, как сказать. Вам нужно поговорить с моим начальством. Я… Извините, синьор Дзоппенья. Приезжайте, как можно быстрее.

Элио помолчал, а потом сбросил.

Он долго смотрел на море и бегающих детей невидящим взглядом, словно на самом деле не существовало ни детей, ни его самого.

* * *

Элио вернулся в Турин под вечер и прямо с вокзала поехал в участок, впадая то в слепую ярость, то в оцепенение.

Его пригласили в теплый светлый кабинет с огромной фотографией президента страны на стене и итальянским флагом, свисающим с потолка.

С ним беседовал начальник.

Долго.

Элио пришлось приложить немало усилий, прежде чем ему наконец рассказали, как именно была осквернена могила. Когда же он узнал все подробности, не меньшие усилия потребовались, чтобы его не вырвало прямо на стол.

Только сумасшедшему могло прийти такое в голову. Вот извращенец! Его нужно немедленно посадить в психушку!

Этот маньяк разрушил надгробие, откопал гроб, снял крышку, а потом перенес уже распухший труп в центр кладбища, раздел догола и поставил на четвереньки. Когда на место преступления приехала полиция, картина была такая, будто какие-то извращенцы проводили здесь свой ритуал – они выкололи жертве глаза, а вместо них вставили две пуговицы. В рот напихали что-то белое, но под дождем все превратилось в кашу.

Элио пребывал в полной растерянности. Он не глядя подписал заявление о возбуждении дела, односложно ответил на вопросы и принял пару капель принесенного секретарем успокоительного.

Воображение рисовало ему картины, которые он не должен был видеть.

Полицейские предложили отвезти его домой или вызвать такси.

Элио отказался.

– Я в порядке, – сказал он. – Я в порядке.

А про себя подумал: «Нет, этого не может быть».

Собираясь выходить из кабинета, Элио встретился с полным сочувствия взглядом полицейского начальника, хотя тот, конечно, вряд ли мог представить, что творится у Элио на душе.

– Синьор Дзоппенья, послушайте. Мне нужно уточнить… Сначала вандалы в доме, а теперь это… Может, вы с кем-то недавно поссорились? Не знаю, коллега там или еще кто-то…

На несколько мгновений Элио задумался. А потом ответил:

– Нет. Ничего такого не припоминаю.

Он вышел из участка и под красной шишковатой луной зашагал домой, словно робот, волоча за собой чемодан, – напоминание об отпуске, который теперь казался далеким, как детство.

* * *

Поднимаясь по лестнице, Элио задумался над последним вопросом карабинера. Кто мог настолько его ненавидеть? Он ведь был обычным человеком, жил обычной жизнью, работал на обычной работе.

Нет.

Разгром квартиры и осквернение могилы – это просто ужасные совпадения, хотя…

Хотя.

Пуговицы.

Но это невозможно.

Он вставил ключи в замок. Открыл дверь в темную квартиру.

– Тут кто-нибудь есть?

Тишина. Хотя кого он ожидал там увидеть?

Бросив чемодан в прихожей, Элио прошел в гостиную и протянул руку к выключателю.

А нажав, в ту же секунду почувствовал запах газа.

Он даже шелохнуться не успел.

По квартире пронесся столб огня и разбитого стекла, ударная волна сорвала половину лица Элио, словно кусок дрожжевого теста, и отбросила обожженное тело к книжному шкафу у другой стены гостиной.

Запахло паленым мясом.

Он был весь изранен стеклами и горящими осколками.