Уиронда. Другая темнота

В небе висела луна, голубоватый свет которой просачивался сквозь жалюзи и освещал комнату. Мирко попытался разглядеть в полумраке лицо Лючии, но смог различить лишь бледный овал, черный круг широко раскрытого во сне рта, острые скулы, пухлые, вялые щеки и пурпурные бороздки темных кругов под глазами. Как череп.

Заснуть не удавалось. Его что-то тревожило. Сон никак не шел, сколько бы Мирко ни вертелся в простынях, скрипя пружинами матраса. Может, почитать? Пару вечеров назад он начал скучный номер комикса «Загор». Но читать не хотелось. Через полчаса Мирко включил торшер и раздраженно швырнул подушку на пол. Надо в туалет. И выпить. Вдруг тогда он сможет уснуть.

Не зажигая свет в коридоре, Мирко проковылял до ванной. Шум мочи, водопадом льющейся в унитаз, эхом отозвался в тишине дома. Смывать он не стал. Не хотел будить Лючию.

Потом зашел на кухню и открыл холодильник: выдохшийся Moretti да пара банок еще какого-то пива по скидке. Нет, пива он не хотел. А то через час придется снова вставать в туалет. И так-то не знаешь, как заснуть.

В шкафу нашел бутылку Four Roses. Налил полбокала и принялся медленно потягивать бурбон, упираясь ягодицами в мраморную столешницу у раковины. Несколько минут простоял неподвижно, рассматривая в полумраке янтарную жидкость. Потом залпом допил оставшееся и налил еще немного.

Подошел к окну и поставил стакан на подоконник. Посмотрел на двор, залитый молочным светом. По позвоночнику пробежала дрожь, превратившись в пульсацию на уровне ануса.

Стена, побеленная лучами луны, выделялась из темноты. Мирко сглотнул: интересно, обугленный муравей все еще там? Наверное, нет, решил он. Наверное, другие муравьи затащили его в муравейник и почтили память похоронной церемонией, проклиная того, кто лишил его жизни, работы и благоденствия в царстве влажных туннелей, раскинувшемся в извилинах маленькой стены.

Или они его съели, с отвращением подумал Мирко. Да, скорей всего, да. И он представил, как сотни челюстей рубят, рвут, жуют мертвое тело, и чавканье сливается в отвратительный гул.

Зачем ты это сделал?

Через оконное стекло Мирко еще раз посмотрел на двор – на стену, гравий, на качающиеся от ветра сосны, окутанные голубым светом луны с каким-то мрачным оттенком, и почувствовал невыразимую тоску. Ноги обмякли, лоб покрылся липким холодным потом, пришлось прислониться к мраморному подоконнику.

Мирко решил, что должен во всем разобраться. Узнать, что стало с его жертвой.

Подошел к входной двери, положил дрожащую ладонь на ручку и понял, что боится. Посмотрел в глазок. Кривизна придавала двору еще более мрачный, уединенный, зловещий вид.

Внутри все похолодело от необъяснимого ужаса. Мирко стоял, как симулякр, положив пальцы на ручку двери, касаясь ее носом. Не шевелясь.

Он не сомневался, что они все еще там, что они его ждут. Но боже мой, ведь это просто муравьи, что они могут ему сделать?

Мирко отпустил ручку двери. Потом снова взялся за нее. Повторил это два, три, четыре раза, не отрываясь от глазка. Набирался смелости, решался выйти, но в последний момент силы изменяли ему.

Он простоял перед дверью целую вечность. Наконец попытался заставить себя засмеяться, чтобы отогнать страх, но стало еще хуже.

– Зачем ты это сделал?

Вздрогнув, Мирко отошел от двери. На этот раз вопрос прозвучал не в его голове. Или в его?

Успокойся, Мирко. Успокойся, – уговаривал он сам себя. – Что на тебя нашло?

Тихим шагом он вернулся на кухню. Тьма внутри дома показалась слишком густой, слишком плотной: в ней прятались даже черные тени. Липкие тени. Собравшись с духом, Мирко процедил сквозь зубы ругательство и понял – больше всего пугает то, что он не может объяснить, откуда взялся этот страх.

Решительным шагом прошел по коридору. И остановился на пороге комнаты, усыпанной бирюзовыми отблесками луны.

Свесив голову на бок, на кровати сидела Лючия: глаза закрыты, белые, как из мрамора, веки опущены и неподвижны. Лифчик старческий, телесного цвета. Руки безжизненно покоятся на простынях.

Медленно-медленно Мирко вытянул шею, веки у него задергались.

Это спросила Лючия?

Он сделал шаг назад, нащупал выключатель и зажег свет.

– Лю-Лючия?.. – пробормотал он.

Ее голова неестественно наклонилась в сторону. Губы шевелились, шепча что-то нечленораздельное. Мирко подошел к ней – осторожно, как сапер к снаряду, – и несколько мгновений молча наблюдал за женой.

Лючия спала. И разговаривала во сне. Наверное, целую минуту Мирко простоял рядом, разглядывая ее и словно не узнавая, как бывает, когда перебираешь старые фотографии.

А потом случилось это.

Сначала он решил, что из носа жены просто торчат два волоска, которые выдул поток воздуха. Подошел поближе. Волоски вибрировали и извивались едва заметно невооруженному глазу. А потом высунулись из ноздри, и оказалось, что они закреплены на черном шарике, который стал покачиваться, как будто нюхал воздух в комнате.

Никакие это не волоски.

Это антенны.