Уиронда. Другая темнота

– Все в порядке, все в порядке, – прошептал Мирко, поднимаясь с кресла и выходя из кабинета под вопросительным взглядом босса. Солнце залпами разноцветных лучей било в огромные, кое-где немного запотевшие окна фабрики. – Просто встал не с той ноги, вот и все… – Мирко попытался успокоить ее, а сам вспомнил усики и полупрозрачные жирные тела личинок, которых видел на сайте.

– О, я так рада, что тебе стало лучше, правда, – возбужденно перебила его Лючия. – Я немного прибралась, полила клумбы – ты бы только видел, как всходят петунии, погладила, сейчас пойду в магазин. А сегодня вечером приготовлю вкусный ужин для моего любимого, что скажешь?

– Х-хорошо.

Слишком много чувства, слишком много энтузиазма. Лючия, видимо, надеется, что сразу после ужина они займутся любовью. Как она сказала утром? Мы должны использовать хорошие дни. Он представил, как натягиваются жилы на шее жены, когда она склоняет голову набок, и шевелятся усики, торчащие из ее носа.

Тик. Тик.

Мирко заставил себя посмотреть широко раскрытыми глазами на ослепительное солнце, надеясь, что оно сотрет картинку в голове.

– Хорошо, – повторил он, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно веселее.

– Просекко или неббиоло?

– Давай просекко.

– Суперсуперсупер! – пропела Лючия. – Если сможешь, отпросись с работы пораньше, хорошо? Покапокапока!

– Не знаю, отпустит ли меня босс, – начал было Мирко, но оказалось, что Лючия уже сбросила звонок. Вместо голоса жены он услышал затихающий гул, будто миллионы дрожащих лапок, миллионы жующих челюстей замерли в голодном ожидании.

* * *

Босс отпустил его на полчаса пораньше с таким скорбным выражением лица, словно отдавал последнее, что у него было.

Ну конечно, ты у нас прямо святой, в ножки тебе надо кланяться, кусок дерьма, – выругался про себя Мирко, выходя из кабинета. Пахло свежескошенной травой и выхлопными газами с шоссе неподалеку.

Он припарковался перед домом. Небесная синева с тающими лохмотьями перисто-кучевых облаков была размыта розовато-желтыми красками. Вечернюю тишину нарушало только стрекотание цикад.

Внутри горел свет, и стеклянная дверь коттеджа выделялась в сумерках белым прямоугольником. Похоже на подъезд многоквартирного дома, в котором он жил до пятнадцати лет, подумал Мирко, и сердце сладко заныло от ностальгии.

Проходя по дорожке, при свете фонаря Мирко посмотрел на стену. Муравьев не было. Клумбы выглядели как на картинке.

На пороге губы Мирко тронула довольная улыбка – он почувствовал знакомый запах своего любимого запеченного ягненка. Лючия готовила это блюдо только по особым случаям или на семейные праздники. Оно было одним из немногих, которые получались у нее хорошо. В обычные дни они ели в основном полуфабрикаты или что-нибудь совсем простое. В животе заурчало.

– Лючия?

Она открывала просекко на кухне.

– О, ты дома! Я не слышала, как ты вошел, – воскликнула Лючия, одарив мужа лучезарной улыбкой. Она собрала волосы на затылке, немного накрасила глаза (правда, это не изменило их грустную форму) и надела вечернее платье, в котором была на первом свидании. Он и не думал, что Лючия все еще его хранит. Она выглядела привлекательно, задумчиво, немного старомодно. И моложе, чем обычно.

– Привет, дорогая. Ничего себе, – воскликнул Мирко. – Ты прямо подготовилась.

На столике кроме праздничного сервиза стояли две синие свечи.

Вместо ответа Лючия бросила на него загадочный взгляд.

– И приготовила ягненка!

– Да. Романтический вечер. У нас давно этого не было…

Мирко подошел к ней и поцеловал. От Лючии вкусно пахло. Наклоняясь к ее губам, Мирко на секунду вспомнил о муравьях. Об их гибких усиках, постоянно что-то ощупывающих, и разделенных на сегменты телах.

– Иди в душ. Я пока на стол накрою, – предложила она.

Пока они обнимались, стоя у духовки, Лючия одной рукой помяла его яички, а потом захихикала и деликатно отстранилась.

Мирко долго простоял под теплыми струями, пытаясь смыть прилипший к коже фабричный запах. Выйдя из душа, почувствовал себя заново родившимся. Но увидев в зеркале безволосый живот и дряблую грудь, немного приуныл.

Надо идти в спортзал. Годы берут свое.

Натянув чистую рубашку и новые джинсы, Мирко подошел к жене.

– Все готово, – сказала Лючия, поднося зажженную спичку к свечкам на столе. – Надеюсь, ужин тебе понравится.

В сумерках при мягком свете свечей они с аппетитом ели, смеясь и болтая обо всяких пустяках, и ненадолго обоим показалось, что время повернулось вспять, что им снова тридцать и они полны планов и надежд.

Мирко выпил больше полбутылки просекко, заедая немного пресными закусками, которые жена купила в отделе деликатесов; он немного опьянел и не сразу заметил, что Лючия до вина не дотронулась.

– Ты пить не будешь? – спросил он. – В прошлый раз, когда я принес просекко, ты выпила столько, что не смогла сама дойти до спальни.