Уйти на Запад

Остаток дня Дуглас старался не отходить от Логана. Пуля в спину – ладно уж, но вот быть обвиненным в каком-нибудь преступлении Дуглас не хотел. А за Грином, уверял Логан, похожие инциденты водились: людей, которые имели неосторожность с ним поссориться, обвиняли то в убийстве, то в воровстве, а некоторые так и вовсе пропадали незнамо куда. Поэтому и в самом деле неплохо было бы иметь свидетеля на те часы, что оставались до поединка, а Дэн в свидетели не годился: он был неизвестно кто неизвестно откуда, не имел ни денег, ни знакомых, ни даже внятного объяснения, как оказался в Мемфисе. Бродяга, словом.

Поэтому вечером Дуглас развлекал приятными разговорами хозяев дома, где расквартировали Логана, рассказывал о Шотландии и Англии, между разговорами поиграл в головоломки с двумя девочками-подростками и, наконец, с извинениями был уложен спать на коротком для его ног диванчике в комнате Логана.

Логан слегка нервничал, его тянуло на разговоры о подлой натуре Грина, и Дуглас вскоре притворился, что уснул, только чтобы не слышать этих разговоров. Предстоящего поединка он не боялся.

В пятом часу утра (Дуглас судил по посеревшему небу за окном) в стекло ударился камешек. Дуглас приподнялся, протянул руку и подергал одеяло Логана. Тот подтянул было одеяло на себя, потом сел в постели и сонно удивился присутствию Дугласа.

В стекло ударил еще один камешек.

Логан помотал головой, вспомнил наконец вчерашнее и поднялся, чертыхнувшись. Он прошлепал босыми ногами к окну, отворил створку и высунулся.

Внизу стояли капитан Грейвз и доктор Синклер. Доктор, верный своему оптимизму, прихватил с собой саквояж. Грейвз был до войны банковским служащим и за три года как-то ухитрился ни разу не попасть ни в одну славную битву. Поэтому майор Грин с его рейдерскими подвигами казался ему героем. И журналист, который посмел говорить о Грине какие-то гадости, сразу стал Грейвзу неприятен.

— Мы сейчас, — сказал ранним гостям полусонный Логан и начал одеваться. Дуглас к этому времени уже зашнуровывал башмаки.

— Мы? — переспросили за окном.

— А, — сказал доктор, когда увидал за спиной Логана журналиста. — Я-то думал, нам еще вас придется идти будить, мистер Маклауд. А так, получается, мы на кладбище прибудем даже раньше срока.

— Вы слова-то выбирайте, доктор, — укорил Логан, позевывая. — Я, знаете ли, человек суеверный.

Они не спеша направились к кладбищу Элмвуд. На перекрестке Грейвз пошел направо, к квартире Грина, а остальные пошли прямо.

— Вы разве аболиционист, мистер Маклауд? — спросил доктор. — Я вроде не слыхал раньше от вас пламенных речей об эмансипации негров.

— Да нет, — ответил Дуглас. — Просто у нас в Ноламоме – это местность в Огайо, где я рос – жили несколько семей свободных цветных. Издавна жили, чуть не с прошлого века. А тут как-то приехал этот Грин – вроде как помощником учителя собирался устраиваться. Покрутился денек-другой и уехал. И вместе с ним исчезли двое парнишек. Цветных. Ну, у нас решили, что купались да утонули. Бывает. Потом я в Шотландию уехал, а когда вернулся, как-то с отцом ту историю вспомнили, и оказалось, что спустя три года пришло письмо из Канады. Грин этот, оказалось, опоил их опиумом, через реку перевез и в Луисвилле продал перекупщику. А тот одного перепродал в Алабаму вроде, а второй оказался где-то здесь неподалеку, в Теннесси. И сбежал, и бежал аж до Канады.

— И вы подставляете голову под пулю ради какого-то… — Логан осекся и неуклюже закончил: – … цветного мальчишки?

— Под какую пулю? — спросил Дуглас как бы с недоумением и приподнял одолженную у Логана саблю.

— Вы понимаете, о чем я, — с досадой выговорил Логан.

— Эта история, — любезно объяснил Дуглас, — касается жителей Ноламомы. Всех, независимо от цвета кожи.

— Клан, — догадался доктор Синклер. — У вас там сложился клан. Ну еще бы, гордые скотты.

— Никогда не думал о Ноламоме как о клане, — удивился Дуглас.

— Это не объяснить сассенахам, — сказал доктор Логану.

— Этого и шотландцу-то не объяснить, — проворчал тот. — Особенно такому как я, рожденному в Америке.

— Вы горожанин, — объяснил доктор. — А наш мистер Маклауд – из глубинки, где варят безакцизный виски, а по субботам ходят воевать с индейцами. Это, знаете ли, сплачивает.

— Вы воевали с индейцами? — на всякий случай спросил Логан журналиста, наконец начав подозревать, что тот не так уж прост.

— Доктор преувеличивает, — белозубо улыбнулся Дуглас. — По субботам у нас танцы и драки из-за девушек. Правый берег Ноламомы против левого.

— Индейцы живут на правом или на левом берегу? — уточнил Логан.

— На обоих, — ухмыльнулся Дуглас.

За кладбищем Элмвуд была небольшая лужайка, очень удобная для прогулок с саблями… ну, для прогулок с пистолетами она тоже годилась, поэтому ранний негр, завидев группу белых, вышедших на эту лужайку, описал большую дугу по кустам, от греха подальше.

Дуглас снял сюртук и аккуратно повесил на ветку дерева, растущего у кладбищенской ограды, туда же определил жилет. Штаны у него держались на ремне, а не на подтяжках, так что рубаху он тоже снял и остался с обнаженным торсом.