Уйти вместе с ветром

Каскады озёр, речек и ручьёв, спускающиеся к океану. Крапчатые форели в блюдцах между водопадами. В воде кажутся на треть больше.

— Сюда бы шведов из нашей группы!

— У нас специалистом по рыбалке был Ганс. Он был из горных егерей — любил и понимал природу. А войну ненавидел. Однажды спас раненого оленёнка. Тот потом ходил за ним, как собака. Даже в бункер спускался. В конце концов его всё равно съели. Ганс плакал над его костями…

Вальтер попытался представить, как всё это было. Ему захотелось спросить, убил ли оленёнка русский осколок или товарищи деда его сами зарезали. Но вокруг и так было столько бередящего душу, что Вальтер предпочёл обойтись без ответа.

— Что с ним стало… потом? С Гансом?

— Он лежит здесь. Как и все остальные.

Скалы, испятнанные лишайником.

Целые подземные города, устроенные во вспаханном взрывчаткой камне. Гора, пустая внутри. Сотни метров глубоких окопов. Кое-где перекрытия рухнули. Где-то — всё осталось в целости. У Вальтера с Гюнтером в руках большие фонари, на лицах — щенячий восторг.

— Ты вообще понимаешь, почему нас до сих пор не остановили? — спросил Гюнтер. — Здесь же запретная зона, где-то рядом наверняка воинские части…

— Я думаю, им просто не до нас. Все заняты теми феноменами, которые происходят на Варсуге. Я думаю, они имеют серьёзный научный интерес. Если бы не дедушка и наши планы…

— А что это за феномены, как ты думаешь? И не кажется ли тебе, что они напрямую связаны с нашими планами?

— Не говори ерунды. Приехали два германских парня и старик, и от этого здесь всё немедленно слетело с катушек?! Мы что, разом Копьё Судьбы и Святой Грааль сюда привезли? Нет уж, скорее всего, у русских какие-нибудь секретные разработки вышли из-под контроля…

— И вовсе не ерунда! — запальчиво возразил Гюнтер. — Ты же сам читал архивы «Туле». Арктическая страна, колыбель человечества!.. Ни на какие мысли не наводит? А «Вриль» и Аненербе? Лучшие умы нации, почти тридцать лет… А контакт с «Умами Внешними»…

— Читал, — кивнул Вальтер. — Ну да, в Аненербе не кроликов из шляпы вытаскивали… — Однако склад ума всё же привёл его в автомастерскую, а не в какую-нибудь «Лабораторию привидений», и он с некоторым смущением произносит: — Знаешь, я, может, дурак, но мне как-то трудно поверить во многое из того, что у нас сейчас передают как тайное знание. Все эти летающие тарелки, цивилизация в Антарктиде, машина времени, контакты с Чужими… По-моему, кто-то здорово выдаёт желаемое за действительное. Ты, помнится, говорил, что в Аненербе они вовсю баловались наркотой…

Гюнтер, балансируя на камне, встал в величественную позу и припечатал:

— Ты форменный арийский герой, но маловер!.. Погоди, история всё расставит по своим местам…

— Ага, — хмыкнул Вальтер. — Лет через сто. Поживём — увидим.

— Нет, — мотнул головой Гюнтер. — Я верю, что это произойдёт прямо здесь и сейчас!

В бронетранспортёре вдруг ожила рация: «Вышка, Вышка, я — Залив! Ответьте!»

— Вот видишь, если бы…

— Не надо, я понимаю…

— А я не понимаю, — вдруг сказал Вальтер. — Как здесь вообще воевали?! В этих тундрах? Кто шёл? Куда? И главное — зачем?

Гюнтер возмущённо всплеснул руками и отвернулся. Старик невозмутимо ответил:

— Почему-то нам казалось тогда, что мы это знали — зачем. Теперь я уже всё забыл.

По дороге, чётко обозначая каждый шаг, медленно шёл навстречу БТРу высокий человек в распахнутом плаще, в военной форме, с орденской колодкой на груди.

— Обалдеть! — прокричал Гюнтер. — Он что, на параде марширует, что ли?!

— Он просто с трудом ноги переставляет, — объяснил Вальтер. — Протри глаза, он дедулин ровесник.

— Глуши мотор! — громко приказал Фридрих Золлингер и попытался приподняться. Потом проговорил уже тише, но с той же властной уверенностью: — Это ко мне.

— Обалдеть, — повторил Гюнтер.

Идти и даже стоять после дорожной тряски Фридрих категорически не мог. Пришлось доставать коляску. Герр Золлингер досадовал на некстати одолевшую слабость, торопил ребят, грязно ругался по-немецки и, разошедшись, ввернул даже пару русских матюгов. Вальтер аж крякнул от удивления. Вообще-то дедушка славился сдержанностью и решительным неприятием сквернословия.

Старик в русской форме стоял поодаль и ждал.

Вальтер покатил коляску.

На пустой, если не считать бронетранспортёра, дороге, посреди горной тундры с её пёстрыми камнями и разбросанными повсюду озёрами, под рёв ветра, раздувавшего брезентовые полы старого военного плаща, — встреча двух стариков выглядела поистине эпически. Инвалидная коляска и молодые нацисты были определённо лишними. Это понимали все участники. Герр Золлингер смотрел на собеседника снизу вверх и болезненно морщился.

— Группа армий «Север», специальная бригада СС, пятый взвод, рядовой Золлингер, — наконец сказал он. — Хребет Муста-Тунтури, годы с сорок первого по сорок четвёртый.

— Морской пехотинец с миноносца «Звенящий», после гибели корабля рядовой, потом сержант третьего полка шестого взвода Звенигородский, — отозвался старик. — Полуостров Рыбачий, годы те же.

Оба, вне всякого сомнения, поняли друг друга.